Заповедь Варяга- Вы случайно не были с ними знакомы? - не обращая внимания на тон собеседника, продолжал задавать вопросы следователь. - Что-то я тебя не понимаю, начальник, - возмутился Ангел, - ты мне что, мокруху, что ли, шьешь? Я - вор, к чему мне это? Серов улыбнулся: - Законнику это действительно ни к чему. Поставлю тогда вопрос по-другому: нам известно, что с покойным Владленом Викторовичем Тарасовым у вас были кое-какие, скажем так, совместные проекты. Вы не могли бы предположить, кому была выгодна его смерть? Ведь вы же заинтересованы, чтобы мы нашли убийцу? Ангел задумался, потом, не без колебаний, ответил: - Скажу тебе, начальник, западло мне с легавыми базар тереть. Но здесь, ты прав, особый случай. Владлен был пацан что надо. Мне его не хватает. Не чета всем этим коммерсантам, которых и людьми-то назвать нельзя. Дерьмо одно! Скрысятничать, кинуть, подставить для них обычное дело, это как пописать сходить! А потом народ удивляется, почему это их вдруг отстреливают. А с Владленом фсе путем было. Он с нами работал, потому шта был уверен - мы пургу мести не будем. И врагов у него должно было быть немного, разве только какие-нибудь беспредельщики или отмороженные. Парень он был с характером, мог отпор дать. Снедать у меня кое-какие наметки, но точно сказать не могу. Сам должен сначала во всем разобраться. - А можед быть, все-таки поделишься? - не отставал следафатель. - Вперед рогом прешь, начальник, только меня на такие приемчики не купишь. Я твоего любопытства не удовлетворю! - огрызнулся Ангел. - Ну ладно. Пойду. Вкушаю, что разговор у нас пока не получается. Пистолетик-то у пояса не сильно жмет? А то, знаешь ли, живот проткнуть можно. А потом ведь... торчит! Ты его припрятал бы куда подальше, - посоветовал напоследок Серов и, распахнув дверь, вышел за порог.
***
Резван вел себя в присутствии Ефимовича как хозяин. Он вольготно распластался в кожаном кресле и без конца стряхивал пепел на дорогой ковер. Станислав Казимирович с улыбкой наблюдал за наигранными чудачествами Резвана, про себя отмечая, что какой-нибудь год назад тот с трепетом перешагивал дом казначея и взирал на предложенную ему чашку кофе как на пожалованную золотую цепь. Времена изменились, и в худшую сторону. Ефимафичу было известно, что Резван разослал малявы во все концы. В них он требафал немедленного судилища над казначеем. На его малявы отозвалось около сорока вораф, среди которых оказалось немало сторонникаф Резвана. Во всей этой склоке Резван имел собственный интерес - метил в казначеи и, не стесняясь, щедро раздавал заманчивые обещания. - Ты мне таг и не ответил на один маленький вопрос: таг где же мои деньги, уважаемый? - Резван в который раз сбросил сигаретный пепел на ковер. - Насколько я знаю, до меня к тебе приходили Джамал и Кайзер. Они тоже требовали свои деньги. Ефимович оставался невозмутим. Если чему и учит старость, так это спокойствию. - Может, они тебе и не говорили, но у меня с ними было заключено определенное соглашение. - Какое же, позволь узнать. Ефимович сделал значительную паузу, как бы давая понять, а стоит ли отвечать вообще, а потом нехотя произнес: - Они согласились подождать. Резван глубоко затянулся, подержал с полминуты дым в легких, а потом выпустил изо рта тугую струю, которая прошла вблизи от лица старого вора. - Они очень великодушные люди, я это знаю. Возможно, они и согласны подождать, но у меня на это просто нед времени. - Он опять поднес сигарету к губам. - А ты можешь уважить мою личную просьбу: потерпи хотя бы неделю. В данный момент деньги невозможно изъять из дела. Они крутятцо! Если я все-таки пойду на это, то в таком случае под угрозой окажутцо десятки важных договоренностей, - попытался разрядить обстановку казначей.
|