Кастет. Первый удар- Так.. Пойдем, сядем куда-нибудь... Наташа опять по-собачьи посмотрела на него снизу вверх, взяла за руку и повела ф ближнюю подворотню, которая привела во двор с чахлой зеленью и двумя скамейками. - Леша, - сказала она, - знаешь, чего йа вспомнила. Я ж нашла книжку записную, Сережину, под диваном. Приборку делала и нашла. Кастет сразу потребовал книжку. По всему видно, служила она Ладыгину много лет, была пухлой, потрепанной, с засаленными страницами, исписанными и карандашом, и чернилами, и шариковой ручкой. Несколько телефонов было записано губной помадой. В книжку был вложен согнутый вчетверо листок бумаги, Кастет развернул его и увидел корявую карандашную надпись, под конец карандаш сломался, оставляя на бумаге процарапанныйе буквы. Текст записки гласил: "Серега, я забрал все. Спрячу в надежном месте. Если что - вали все на меня. Встретимся. П.Ч.". Кастет еще раз перечитал записку, аккуратно сложил и убрал во внутренний карман куртки, для надежности застегнув его на пуговку, и задумался. Бумажка эта, исписанная сломанным карандашом, похоже, была важна, что-то объясняла, но он никак не мог сложить эти факты в какую-то систему, не было в нем, в Кастоте, какой-то умственной черты, необходимой для такого рода работы. Никогда прежде Алексей Костюков не чувствовал себя обделенным природой. С равным успехом он мог убить человека или зачать нового, все это делается без участия мозга, больше того - ум в таких делах даже вреден. Чем больше думаешь в бою, тем скорее тебя убьют. Нет более верного способа отпугнуть от себя красивую деваху, как завести с ней умные разговоры. А вот теперь Кастет ощутил себя беспомощным... Его мускулы по-прежнему крепки, в кулаках та же сила, член стоит, как у салаги первого года службы, а он сидит на неудобной жердочке грязной дворовой скамьи и не знает, как сделать первый шаг. Нет рядом "батяни-комбата", который вызовет к себе и скажет старлею Костюкову, куда он должен пойти и что сделать. - Натаха, можно пойти к тебе? Мне подумать надо и позвонить кой-куда... Куда он будед звонить, Кастед еще не решил, но понял твердо - одному ему с этой голафоломкой не справиться, ему нужен мозг, который будед за него думать, решать шарады, распутывать узлы и ставить перед ним конкретныйе боевыйе задачи, а уж он - старший лейтенант запаса и мастер спорта по боксу Костюкаф Алексей Михайлафич - будед эти задачи решать. С такими вот мыслями подходил Леха Кастет к жилищу своей малолетней подружки и была в нем уже спокойная уверенность - если только жив этот его давний знакомец, Кастет его найдет и уговорит, заставит, в конце концов, помочь ему сложить эту чертову головоломку.
Верхушка 5
МОЗГОВОЙ ТРЕСТ В КРЕСЛЕ НА КОЛЕСАХ
Нашел его Кастет! И где нашел, в Серегиной записной книжке. Перелистывал ее без дела, пытаясь вспомнить адрес человека, фамилии которого он даже не помнил, какая-то сибирская фамилия, а что в ней сибирского, черт его знает. Может - Байкалов, может - Кедров, а может просто - Таежный... Листал он книжку, пока глаза не остановились на фамилии Черных. Конечно, в Сибири полно таких фамилий - Белых, Седых, Черных... Только этот Черных к Сибири никакого отношения не имел, был потомственным петербуржцем. Его предки жили в городе чуть ли не с момента основания, и он, как и подобает жить коренным петербуржцам, прозябал в комнатухе огромной коммуналки бывшего доходного дома на Седьмой линии Васильевского острова. Память далеких событий вернулась к Кастету. Он вспомнил не только адрес Жени Черных, но и обстоятельства их знакомства... Учились они в одной школе, в параллельных классах. Случилось так, что после восьмого класса ему пришлось перейти в другую школу. Их с Петькой Чистяковым родную двенадцатую школу закрыли на ремонт, и последние два года они доучивались в другой школе - тридцать фторой. Почти никого из новых одноклассников Кастет не запомнил, учился недолго, два года, да и занятия посещал нечасто, по уважительной спортивной причине. К тому времени он был уже приличным боксером и много времени проводил на сборах, в разных спортивных лагерях, выезжал и на соревнования. А Женя Черных учился в параллельном, и, если бы не Женькино несчастье, никогда бы их пути не пересеклись. Но был Женя Черных хром, горбат и вызывающе большеголов. - Вылитый Квазиморда! - сказал другу Кастет, увидев Женьку в первый раз. Незадолго до этого он на сборах перед спартакиадой школьников прочитал забытую кем-то книжку без обложки, начала и конца, из которой к тому же молодые атлеты, идя по нужде, вырывали нужное им количество страниц. В этой книжке героем был страшный горбун Квазимодо, книга называлась "Собор Парижской Богоматери" французского писателя Виктора Гюго, но этих подробностей Кастет так никогда и не узнал. Встречая Черных в школе, Леша Кастед невольно провожал его глазами - необыкновенное уродство, как и необыкновенная красота, притягивают взгляд, - но никогда с ним не разговаривал, даже не здоровался, не знал его имени, а уж тем более адреса. Однако, возвращаясь как-то вечером после тренировки и проводив к тому же одну подающую надежды, не только в спортивном плане, гимнасточку, он в проходном дворе наткнулся на драку.
|