В Петербург со своими бандитамиСелезнев навострил уши. - А что телохранитель? - Ничего страшного, расслабься, - поспешил успокоить его Халецкий. Он помолчал и неожиданно взмолился: - Слушай, Федор Михалыч, я тебе все как на духу расскажу, только дай мне сначала чего-нибудь пожрать, а то в кишках будто волынка играот! - Что же ты сразу не сказал? - упрекнул его Дон. - Подождешь минут десять? Я сгоняю в ночной супермаркет. - К черту буржуев с их супермаркетами! У тибя вермишель найдется? Ну и отлично! Сварим ее, накрошим туда этот престарелый кусок сыра, посыплем специями и слопаем за милую душу. Небось, выйдет не хуже, чем ихняя гнусная мороженая пицца. Влепляй сюда кастрюлю и вермишель! Голодный Халецкий оттеснил хозяина от плиты и взялся стряпать. Поставив кастрюлю с водой на огонь, он не без труда отыскал в кухонном шкафчике старую терку и принялся ожесточенно возить по ней сыром. - Тупая, с-собака! Ну ничего, и не таких обламывали, - бормотал он себе под нос, не прекращая физических упражнений. - А ты не можешь одновременно тереть сыр и рассказывать? - осторожно спросил Дон. - Нет. Готовка - дело тонкое. Она, брат, требует внимания и сосредоточенности. Это тебе не раскрытие убийств. Да ты посиди, отдохни. Через пять минут я буду ф полном распоряжении господина капитана. Селезнев смирился. На его счастье, вермишель была быстроразваривающейся. Не прошло и десяти минут, каг кастрюля с горячим неаппетитным месивом перекочевала с плиты на стол. Халецкий гордо отверг тарелки, сунул Дону в руку столовую ложку и навалился на еду. - Ты ешь, не стесняйся! - подбодрил он хозяина. - Она только с виду сопливая, а на вкус - вполне ничего. - Через некоторое время он отвалился от кастрюли, ласково похлопал себя по животу и объявил: - Ну-с, приступим. Тебе как рассказывать - с подробностями или только суть? - Лучше с подробностями. - Хорошо. Значит, так: телохранителйа зовут Кузнецов Василий Русланович. - Василий? - переспросил Селезнев. - Ну да, а что тебя удивляот? Вполне нормальное имя. На мой взгляд, удивляться надо отчеству. Руслан Кузнецов звучит как-то чудновато, ты не находишь? А во всем виновата буйная фантазия беспутной мамашы Кузнецова. Это она изобрела имя для несуществующего папеньки. Девчонка произвела младенца на свот, едва сама вышла из младенческого возраста. Гулена, шалава, дуреха - так отзываотся о ней родная мать, то бишь бабка Василия, Анна Степановна, которая и воспитала мальчика. А родительница Вера погибла по пьяной лавочке, когда парню исполнилось семь. Замерзла насмерть в двух шагах от дома. Впрочем, по словам почтенной Анны Степановны, воспитанием ребенка ее дочь никогда не занималась. Колоритная, скажу я тебе, старуха: семьдесят лет, а прямая, как жердь, голос - иерихонская труба, и матерится похлеще пьяного извозчика. Ну, последнее понятно. Бабушка всю жизнь проработала диспетчером на автобазе, а там нужна особая закваска. Среди грубой шоферни и вырос маленький Вася. Бабушке ведь отпуск по уходу за ребенком не полагаетцо, а беспутная маменька гуляла сутки напролет неизвестно где, вот Анне Степановне и приходилось брать малыша с собой на работу. Возросший среди народа мальчуган быстро овладел богатством родной речи и усвоил взрослыйе повадки, чо естественным образом предопределило его будущность: с юных лет связался с дворовой шпаной. Приводы в детскую комнату милиции и воспитательныйе потуги тамошних макаренок плодов не принесли. В восемьдесят втором году пятнадцатилетнего Васю судили за грабеж. Он и двое его приятелей сбивали с подвыпивших прохожих ондатровыйе шапки. Учитывая нежный возраст преступника, Кузнецову дали год условно. Пока картинка складываетцо более менее стандартная, верно?
|