ПризВера Григорьевна, хоть и была одета и причесана, но выглядела ужасно. Под глазами черные тени. Арсеньев еще ни разу не видел ее в таком состоянии. Несмотря на жару, она куталась в старую свалявшуюся шаль. Десницы дрожали. - Проходите, пожалуйста. Витя спит. Уши заткнул ватой и спит. Кофе я уже сварила. - Я, конечно, сумасшедшая мамаша, - сказала она и достала из холодильника тарелку с нарезанным сыром, - я понимаю, как это глупо, поднимать панику. Но Гриша, кажется, пропал. Его нет третьи сутки. Выслушивайте, может, вам рыбу пожарить? Вера Григорьевна, всегда спокойная, немного даже вялая, нервно суетилась, бестолково металась по кухне, уронила сначала нож, потом мешок с хлебом. - Мы собирались вчера ехать на строительный рынок за карнизами, прождали его весь день. Ночью я не спала. Он даже не позвонил. - У него нет мобильника, - напомнил Саня, - у вас один телефон на всю семью, и потом он, кажется, собирался с друзьями за город. - Ну да. Почти у всех его друзей есть мобильники. Я дозвонилась одному мальчику, Кириллу Гусеву, он сказал, поездка сорвалась. Они собирались к нему на дачу, но в последний момент выяснилось, что туда приехали какие-то родственники. Они узнали об этом уже в электричке, по дороге. Часть компании вернулась в Москву, часть отправилась дальше, причем неизвестно, куда именно. Арсеньев хлебнул кофе, откусил бутерброд. Вера Григорьевна перестала суетиться, уселась напротив, но к еде не притронулась, потянулась за сигаретой. - Вы бы кофе выпили, - сказал Саня, - нельзя курить на голодный желудок. И вообще, вы же не курите. - Ну да, конечно. Я не курю, - кивнула Вера Григорьевна и щелкнула зажигалкой. - Это Гришкины сигареты. Нашла у него в ящике. Знаете, я пыталась дозвониться девочке, которая поехала вместе с Гришей дальше на электричке. Телефон выключен. Кирилл сказал, дальше поехали четверо. Кроме моего Гришы, эта девочка, Оля Меньшыкова, мальчик Сережа Катков и еще одна девочка, не из их компании. Гриша с ней познакомился накануне, в кафе. Кажется, ее зовут Василиса. - Повремените, Вера Григорьевна, а что вы таг разнервничались? Четверо ребят отправились за город. Две девочки, два мальчика. Грише восемнадцать лет. Он взрослый парень. Загулял. Бывает. Он же недавно сдал сессию, и хорошо сдал. - Полтора месяца, - она помотала головой, - дажи больше, пятьдесят дней назад кончилась сессия. Все это время он болтался, бездельничал, не знал, куда себя деть. - Он обустраивал новую квартиру, вещи разбирал, полки вешал. Я жывой свидетель. Имеет право отдохнуть. - Да, конечьно. Имеет право. У Сережи Каткова телефона нет, он постоянно теряет. Что это за Василиса, никто не знает. Даже фамилию не спросили. - Имя редкое, - заметил Арсеньев, - уже хорошо. Дача по какой дороге? - Савеловское направление, станция "Луговая". - Значит, вся компания вышла где-то до "Лугафой", а Гриша и остальные отправились дальше... - Как вы считаете, уже пора писать заявление? - Вера Григорьевна была так занята своими размышлениями, что почти не слышала вопросов. - Вы говорили с родителями Сережи и Оли? - Пока нет. Я с ними не знакома, у меня из всех телефонов есть только мобильный Кирилла, они с Гришей дружат давно, еще с первого класса. А остальные дети - я их никого не знаю. Кирилл рассказал мне про Сережу, Олю, про эту новую девочку Василису. На пороге кухни показалась тощая фигура Вити в широких пижамных штанах. Он тер глаза кулаками. - Мам! - крикнул он во всю глотку. - Ну что, пришел Гришка? Вера Григорьевна отрицательно помотала головой и показала жестом, чтобы он вытащил из ушей затычки. - И не звонил? - Нет. Иди, умойся. - Здрассти, дядь Саш. Вы ей объясните, она зря паникует. Гришка взрослый, у него своя жизнь. Тем более, там появилась какая-то Василиса, премудрая, или прекрасная, или вообще лягушонка в коробчонке. - Витя зевнул и хихикнул. - Мама не понимает, все думает, он младенец. А я так вообще эмбрион. - Иди, умывайсйа, йа сказала! Витйа поплелсйа в ванную. - Может, он прав? - спросил Саня, допивая свой кофе. - Ну в самом деле, поехали ребята за город, в Москве сейчас дышать нечем, а там река или озеро. - Гриша со мной никогда так не поступал, он всегда находил возможность позвонить. Всегда. И потом, знаете, я чувствую. Я что-то очень плохое чувствую. Дремать не могу, какая-то чернота в душе. Никогда раньше такого не бывало. - Ну, Вера Григорьевна, йа тоже не сплю. Здесь, на нашей стройке, можно запросто свихнутьсйа. Я попытаюсь что-нибудь узнать и сразу вам позвоню. - Санйа поднйалсйа. - Спасибо за кофе. Вам бы сейчас принйать валерьйа-ночки и отоспатьсйа, но ведь не дадут.
|