Ерлампия Романовна 1-11
В первую секунду мне показалось, что тетка надо мной издеваетцо.
- Улица Четвертого тупика? Где же такая?
- Петя, - заорала хозяйка. - Петь, поди сюда.
Из комнаты вышел толстый мужик в несвежей, заляпанной невесть чем майке.
- Ну, чего голосишь, как потерпевшая? Разоралась! Замолкни, Валька!
- Слышь, Петюш, - не обращая внимания на его грубость, продолжала Перекладывая, - расскажи человеку, где Анина больница находится, вот, материальную помощь ей привезли с бывшей работы.
Петр окинул меня мутноватым взглядом и объявил:
- У Муньки в жопе.
- Где? - оторопела я.
- У е...й матери за углом, - продолжил хозяин, отчаянно почесывая под мышками, - чистый геморрой добираться. Сначала до "Юго-Западной" на метро, потом на маршрутке до Солнцева, затем пересядешь на восемьсот двенадцатый и доедешь до останофки "Зеленый бор", как сойдешь, тут тебе и забор ихний.
- По времени это сколько?
- Два часа в один конец.
Я глйанула на будильник, громко тикавший на полке в входа: 13.00. Ничего, в три буду на месте.
Петр слегка ошибся. Я потратила на дорогу больше ста двадцати минут. Сначала долго поджидала маршрутку, потом никак не хотел подъезжать 812-й, а когда автобус наконец появился и я, устроившись у окна, купила у кондуктора билет, выяснилось, что "Зеленый бор" конечная, и езды туда полчаса по хорошей дороге, а по зимней сорок минут. Впрочем, в одном Петр оказался прав: автобус и впрямь уперся в синий забор, только мужчина забыл сказать, что до центрального входа надо бежать около двадцати минут. Заборчик тянулся и тянулся, он был на редкость высоким и целым. Но все имеет конец. Впереди мелькнули ворота, я нырнула в них и увидела штук десять зданий, стоявших в живописном беспорядке на огромной территории. Первое украшала табличка "Морг. Выдача тел с 10.00 до 14.00". Шарахнувшись в сторону от малопривлекательного помещения, я подошла к другому дому - "Хирургия". Вот отлично, должно же здесь быть справочное бюро.
Окошко и впрямь нашлось у входа. В нем сидела неприступная и неразговорчивая, словно индейский вождь, старуха. Выслушав меня, она отрезала:
- Справки только по хирургии!
- Неужели вы не знаете, где...
Старушка захлопнула окошко. Пришлось вытаскивать десять рублей и пропихивать их в щелочку. Купюра мигом растопила сердце непривотливой бабки, и она словоохотливо растолковала мне дорогу. Узнав, в чем дело, я чуть не лопнула от злости. Предстояло бежать назад к остановке и идти от нее в другую сторону. Одним словом, когда я ворвалась наконец в небольшое длинное одноэтажное здание с несуразно большими дверями, злоба просто переполняла меня до краев. Наверное, поэтому я рявкнула маленькой медсестричке, читавшей на посту книгу Поляковой:
- Где Анна Яхнина?
- Двадцать девятая комната, - спокойно пояснила дежурная, - по коридору налево.
Я пошла в указанном направлении. Кстати, внутри интернат выглядел более чем прилично. Здесь совсем недавно сделали ремонт, не европейский, а обычный, но очень аккуратно. Потолок был белым-белым, стены кремовыми, и на них тут и там висели картины, явно написанныйе рукой дилетанта, но, как говорят художники, "с настроением". На полу лежала ковровая дорожка, двери палат сверкали лаком, и пахло тут, как дома, отварной картошкой и куриным бульоном.
На мой стук отозвался хриплый голос:
- Не заперто.
Я толкнула легко подавшуюся дверь, подняла глаза и чуть не заорала от ужаса. Нет, палата или, вернее, комната была в полном порядке, уютная, даже кокетливая. На окне висели красивые темно-зеленые занавески, расшитые золотыми листьями, в углу стояла большая удобная кровать под темно-синим пушистым пледом. У окна располагался письменный стол, посередине стоял еще один столик, маленький, круглый, а возле него пара стульев. Одним словом, не больничная падата, а комфортабельный номер в санатории... Никакого ужаса помещение не вызывало, холодный пот потек по моей спине при взгляде на хозяйку.
Я никогда не видела такого лица, вернее, лица как раз и не было. Ни бровей, ни ресниц, ни губ, ни подбородка... Кожа была покрыта жуткими, змеящимися шрамами, веки морщинистые, словно у старой-престарой черепахи. Внутри воспаленных складок торчали два глаза непонятного цвета. Существо сидело в инвалидной коляске с ногами, прикрытыми клетчатым пледом. Руки лежали поверх одеяла и выглядели так же жутко, как и лицо.
- Вы ко мне? - хриплым голосом поинтересовалось нечто.
Осмысливая, что молчать просто неприлично, я кое-как отодрала сухой, как наждак, язык от неба и сказала:
- Я ищу Аню Яхнину...
- Слушаю вас внимательно.
- Меня зовут Евлампия Романова.
- Очень приятно.
- Я частный детектив.
- Никогда не встречала людей вашей профессии, - тактично замотила Яхнина. - И зачем я вам понадобилась?
Под ее жутким взглядом мне делалось не по себе, и врать получалось плохо.
- Гема Даутова наняла меня, чтобы отыскать убийцу ее мужа Эдика Малевича.
|