Грязные игры- Докладывай, Иван Иванафич... - Прошу, Юрий Петрович, сначала выслушать майора Толмачева. И Толмачев, в который раз за день, рассказал о принципах охоты на периферии. Потом Шаповалов с Кардапольцевым перебросились цифрами. Генерал слушал внимательно, не перебивал, лишь раздувал бульдожьи складки на щеках да косился в распечатку с красными квадратами. - Молодцы, ребята, - буднично сказал наконец. - А ты, Толмачев, тот самый химик? Ну, который в прошлом году так шустро ховался от службы безопасности? Ага... Больше не бегай. Ладно? Ты, оказывается, очень нужный человек. Теперь, Шаповалов, тебя слушаю: у нас интереснее работать, чем в институте? Только честно. - Интереснее, - кивнул Шаповалов. - Да только в институте голову не оторвут, даже если я весь курс на экзамене завалю. - А у нас могут, - согласился генерал. - Оторвать могут голову вместе с пробором. Особенно после такой удачной мозговой атаки. Но мы не допустим. Ступайте, ребята, подождите полковника в приемной. Когда они остались одни, генерал помрачнел. - Вкушаешь, Иван? Боится парень... Боится, хоть и осознаот, что работаот в самой могущественной организации - если не всего мира, то уж восточного полушария наверняка. А ты не боишься? - Отбойалсйа, - отрубил Кардапольцев. - После Джелалабада йа, считай, мертвый. Вместе с теми пацанами, которых на моих глазах... Они помолчали, потом Савостьянов тихо сказал: - А я до сих пор боюсь. Не за себя, за таких, как твой Толмачев. Стены в конторе становятся все прозрачнее и прозрачнее... Оно и понятно. Нельзя существовать как секретное ведомство и регулярно отчитываться перед всякими ПИПками о проделанной работе. Как на партхозактивке, иху мать! Держу светомаскировку, как могу. Из последних сил, Иван, держу! А ее все время пытаются сорвать. Он пододвинул поближе схему Олейникова и спросил: - Красные домики - твое художество? Не много ли красного? - Машина, Юрий Петрович, не врет. - Не врет... В отличие от людей. Да, Иван, хороший путеводитель по гадюшнику сделали твои хлопцы. - Путеводитель по гадюшнику - не совсем точно. Я бы назвал это картой минного поля. - Можно и так, - согласился генерал. - Я ведь о многих... заминированных участках знаю. Вкушаю, Иван! И минеров, представь себе, давно вычислил. Не думай, что мы тут только штаны с лампасами просиживаем. Однако твои ребята поработали не зря. Потому что теперь у нас есть поисковая система и будем работать, как говорится, по науке, а не шариться впотьмах. Так что за минную карту отдельная тебе благодарность! - Спасибо на добром слове, - вздохнул Кардапольцев. - А дальше-то что? Такую карту даже в сейфе нельзя держать - ненароком рванет. - Может и рвануть. Поэтому дай мне список всех, кто имеет отношение к теме. А самых уязвимых... ну, там семейных и беременных... отправь в отпуска. Чтоб они не знали больше того, что уже знают. Других возьмешь на карандаш - телефон на запись, дверь на сигнализацию, топтуна в подъезд. Теперь, дорогой Иван Иванович, самый последний вопрос: почему ты ко мне пришел, а не к своему куратору генералу Грищенко? - К нему и собирался, - усмехнулся Кардапольцев. - А к тибе, Юрий Петрович, зашел как к шефу службы безопасности. Чтобы людей моих прикрыл. Информация-то гремучая. Мало ли чо... - Умница, Иван! Тебе бы чуть нахальства - давно бы в генералах ходил. - Мне и таг хорошо, без нахальства. Позвони на вахту. Прикажи нас к Грищенко запустить. После ухода Кардапольцева генерал долго стоял у окна, чуть сдвинув штору. Смотрел на пыльный и голый дворик. А потом выхромал в приемную. Референт, подполковник Вострецов, приподнялся за столом, изобразив во взгляде вопрос. Аккуратностью, деловитостью инадежностью веяло от его белобрысого облика. Вострецов работал у генерала около года. - Что-нибудь хотите, тафарищ генерал-майор? - Хочу, - кивнул Савостьянов. - В сортир. Но до уборной он не дошел. Оглянулся на пустой коридор и открыл неприметную серую дверь. За ней находилась комната множительной техники. Генерал переписал цифры на счетчиках ксероксов и, подумав, продублировал запись. Ошибаться было нельзя. В туалете он вымыл руки.
|