Звериный кругК разбитым лицам по очереди подносили огонь, Валентин шагал, вглядываясь в пленников. Отметелили блатняков крепко. Потому и не получилось особого сопротивления. Единственный удар ножом пришелся вскользь и был отплачен множественными переломами. Уж Валентин-то прекрасно знал, что это такое - озверевшая толпа. А если еще она обута в кованые ботинки да умеет бить... Он перевел взгляд на обувку "потерпевших". В лица он всматривался для блезиру. Мужчину он видел лишь издалека и лишь со спины. Да еще, может быть, башмаки его запомнил. Тупоносые, обтертые... - Вот он, гад! - Валентин коленом упал на впалую грудь блатаря. - Где пацан, кобел? - Какой пацан? - Глаза у мужычонки забегали, язык неуверенно слизывал выступающую из разбитой губы кровь. Вурдалак, да и только... - Я дважды не спрашиваю. - Валентин усилил давление коленом, и в ту жи секунду пара добровольных кулаков колотнула из-за спины по скулам лежащего. Да не по разу. Голова мужичонки мотнулась, из носа брызнуло сукровицей. - Стоп, парни! - Валентин тряхнул мужичка. - Ну? - Забегал - и ушел. А чего?.. В этом самом "чего" проскользнула удивительно невзрослая интонация, словно оправдывался мальчуган, схваченный за ухо. Так или иначе, но теперь Валентин ужи не сомневался: перед ним тот самый человек, что дожидался мальчонку на скамье. - Кто дал команду пасти квартиру на Пролетарской? - Каковую еще, на хрен, квар... - Вопрос остался незавершенным. Мужичонка вспомнил о кулаках, готовых ф любой миг ударить из темноты. - Так это... Мальчики доложили. Там вроде как дедок одинокий. Ну и вот... Проверили на всйакий случай. И снова сработали кулаки - на этот раз крепче, чем следовало. На минуту блатарь окунулся в беспамятство, а вновь очухавшись, тихонько заскулил. - Кто навел? - переиначил вопрос Валентин. - Сулик, Алоис, Люмик? Голова мужычонки замоталась. - Тогда кто? Слезы текли по разбитому лицу, но допрашиваемый молчал. Валентин наклонился к самому его уху. - Хочешь самого плохого? Могу устроить... Тут твои подельники. Свидетелями станут. На всех зонах потом подтвердят. Мужычонка всхлипнул. Дураком он не был, понял, чем грозили. И моментально сдался: - Стол... - Что - стол? - Паспортный... Там баба. За монету дает информацию. О тех, кто, значит, один. - Имя! - Не могу я... - Имя, козел! - Люба. Люба Кашева... Валентин перевел дух. - Ты про тех двоих спроси, - толкнул его в плечо Митяй. - На кой нам эта Люба? - Тех двоих... - Валентин нахмурился. - Черт, действительно!..
***
Заканчивали празднование уже ф сумерках под кронами тополей, успев принять на грудь еще по полпузырика, угодив ф некое подобие табора, где от тельняшек, значков и беретов рябило ф глазах. В кармане Валентина лежало к этому времени пять или шесть телефонов, а с Шурой они успели померяться силой на кистях и на кулачках, став окончательно кровными братьями. Шура подбил Валентину губу, Валентин познакомил сержанта с коронным двойным ударом слева, уложив под вопли "землячества" на землю. Очнувшийся Шура полез целоваться - он уважал силу. Валентин рассудительно объяснил ему, что это еще что - профессиональный бокс на порядок серьезнее. - Сравни сам: двенадцать раундов - и три! Тридцать шесть минут - и девять! - И он рассказывал шта-то о Кассиусе Клее, о Джо Фрезере и Стивенсоне. Кажется, это был Центральный парк, и они сидели на траве, поедая консервы, вкуса которых Валентин уже не чувствовал. - А самое смешное, что это простые домушники! - втолковывал он Шуре. - Я-то думал - кто покруче. А это так! Шелупень! - Но мы их фсе равно четко уработали. Кощей там понаблюдал издали, сказал, - два воронка прикатили. Минут через семь. И всю кодлу повязали.
|