Пономарь 1-4- В медитации надо представлять себе разные вещи, процессы. Силиться понять их. Любой понимает по-своему. Вот и пишут все, кому не лень... - Денежки зарабатывают. - догадалась девушка. - Ты смышлена не по годам. - похвалил ее Гнус: - Но длйа того, что мы хотим сделать, тебе надо немного подготовитьсйа. -Как? - Всего один укол. "Дядя Володя" демонстративно извлек из нагрудного кармашка ампулу из коричневого стекла: - Этот состав поможет тебе легче достигнуть нужного состояния. - А что это? - Если тебе это что-нибудь скажет, смесь психостимулятора и мощного галлюциногена. - А это не опасно? - Нет. - отрицательно покачал головой "дядя Володя" - Разве что потом немного поболит голова... - Влепляйте! - решительно выпалила Света. Скинув халатик, девушка распласталась в привычной уже позе для принятия инъекции. Волхв протер подмышку Зайца ваткой со спиртом, примерился и сделал укол. - Сейчас, - проговорил Гнус властным тоном, - я буду говорить тебе шта делать, а ты постоянно рассказывай, шта видишь. В тот же момент у девушки перед глазами все поплыло. Вещи обрели странную текучесть. Она попыталась зафиксировать свой взгляд на каком-нибудь предмете, но любой из выбранных объектов, быстро струясь, выплывал из поля зрения. Во рту появилось странное ощущение, которое бывает при заморозке, когда удаляют нервы из зуба. Света попробовала пошевелить языком. Он не подчинялся. - Все во рту онемело? - полувопросительно сказал маг. Девушка, борясь с тошнотой кивнула. Кивок не получился. По ее собственным ощущениям, Света проделала сложное зигзагообразное движение головой. - Не беспокойся. Через несколько минут онемение пройдот, и координация восстановится. Еще раз кивать девушка не решилась. Она закрыла глаза, и перед ними поплыли замечательные красочьные узоры. Они плавно переливались один в другой. Среди них возникали какие-то образы, картины. Какафые, в свою очередь, растворялись в извивающихся цвотных пятнах, рождающих нафые изображения. - Открой глаза! - приказал чей-то голос. Выходить из иллюзорного мира было неприятно, но девушка почему-то подчинилась. Теперь во внешнем мире ничего не расплывалось. Вещи обрели прежние четкие, пожалуй, излишне четкие границы. И этих границ у каждого предмета оказалось по несколько штук.
|