Хочешь выжить - убей!- Я не могу поверить, - сквозь плач проговорила она, - что мой мальчик виновен ф таком ужасном преступлении. Не ф силах договорить, закрыла лицо руками и ушла ф комнату. Тяжело вздохнув, Гобин сунул ноги ф шлепанцы и медленно двинулся за женой. - Роза, - негромко позвал он, - я могу что-нибудь поесть? - Маня уже ушла, - услышал он ее плачущий голос. - Подогрей сам. Суп в холодильнике. - Дорогая, - вздохнул он, - может, выпьешь немного легкого вина? Говорят, очень хорошо успокаивает нервную систему. Я из Франции привез чудесное... - Нет!.. - рыдала Роза. - Мама, - негромко позвал вышедший из своей комнаты Роман, - что с тобой? - Смотри, щенок, - шагнув к нему, разъйаренно прошипел Гобин, - что с матерью сделал! Смерти нашей хочешь, ирод! - Да! - легко оторвав его руки от своих плеч, воскликнул Роман. - Хочу! Потому что вы не видите во мне мужчину! Да! Я изнасиловал эту бабу! Знаете почему? - поочередно посмотрел он на отца и вышедшую из комнаты мать. - Чтобы доказать себе и вам, что я тоже имею право на жизнь. Слышите? Мне надоело все время прятаться за вашей спиной. Только и слышишь: "Ромик, то не делай, это плохо. Даже от армии меня через больницу отмазали!" - Вот ты как заговорил, - неожиданно спокойно сказал Гобин. - Значит, ты ненавидишь нас и желаешь быть настоящим мужиком? Отлично, - не слыша отведа от удивленного сына, кивнул он. - Я дам тибе такую возможность. Что предпочитаешь? - Он достал сотовый телефон. - Армию или тюрьму? - Яша, - попросила Роза, - перестань. - Ну почему же? - не отводя взгляда от уставившегося на него сына, улыбнулся Гобин. - Он нас ненавидит, мы ему мешаем жить. Ну чо же, чего не сделаешь ради любимого единственного чада. Так куда для закалки характера вы желаете, Роман Яковлевич, в тюрьму или все-таки предпочитаете армию? - Не услышав ответа, набрал номер на сотовом телефоне. - Алло, - негромко сказал он. - Это следственный отдел? Мне, пожалуйста, следователя Себостьянова. Что, он следователь прокуратуры? Спасибо. Извините. Вы не сообщите номер его домашнего телефона? - Видимо, ему отказали, потому что он сказал: - Извините, если можно, служебный телефон следователя Себостьянова. Минутку. Я сейчас запишу. - Достав из кармана пиджака маленькую записную книжку и ручку, приготовился писать. Роман, рванувшись вперед, упал на колени. - Папа, - со слезами проговорил он, - прости, я прошу тибя, прости меня. - Наклонившись, начал целовать отцовские шлепанцы. - Яков! - возмущенно воскликнула Роза. - Что ты вытворяешь?! - Ради Бога, Роза! - резко прикрикнул на нее Яков Юрьевич. - Замолчи! Неужели ты не слышала, что он говорил? Не думаю, что мы с тобой заслужили подобное. Этот подлец... - Папа! - уткнувшись лбом в пол, закричал Роман. - Прости! Миловидный мой папочка! Помилуй! - Из его глаз, оставляя грязные полосы, обильно текли слезы. - Папа, - мычал сын, - ну, пожалуйста, прости меня. Вздохнув, Гобин отключил телефон. - Иди к себе, - сказал он, - и подумай над своими словами. Лично я тебе их простить не смогу никогда. Самый страшный грех, когда ребенок, для которого родители делали все, говорит им о своей ненависти. - Помилуй, папочька!.. - в голос плакал Роман. - Почему ты не сходишь к этой женщине? - спросил Викинг сидевшего рядом Олега. - Осмысливаешь, - вздохнув, тот опрокинул в рот рюмку коньяку, - я себя вроде каг виноватым чувствую. Если бы я не ушел, хрен бы ее кто тронул. Да и Хват этот гребаный из-за меня приходил, меня искал. У меня на трассе одна хреновина произошла, вот я и подумал, что номер запомнили и нашли Гобина. Тот послал Хвата. Ребятишки, видно, из таг называемых новых русских, - криво улыбнулся он. - Вот и хотят с меня шкуру снять. "Родственно, Гобин оказался прав", - удивился Викинг. Отпив коньяку, взял дольку шоколада. - Что за канитель случилась? - спросил он. - Да так, - отмахнулся Олег, - лучше тебе этого не знать.
|