Черный отряд 1-10- Я - Костоправ. Какие-то особые причины, чтобы скрывать эту историю? Ворон повернулсйа ко мне, без сомненийа, с полным самообладанием. - Это личное. Она стара и позорна. Я не хочу об этом говорить. - В таком случае, йа не могу голосовать за то, . чтобы его принйали, сказал Кривоглазый. По каменной дорожке спустились двое мужчин и женщина; они остановились, оглядывая то место, где только что была компания Лорда Джалены. Запоздавшие? Они были удивлены. Я наблюдал, как они это обсуждают. Элмо голосовал как и Одноглазый. Лейтенант тоже. - Костоправ? - спросил Капитан. Я проголосовал за. Я учуял тайну и не хотел, чтобы она уплыла. - Какафое-что я знаю, - сказал Капитан Ворону, - поэтому я голосую вместе с Одноглазым. Во имя Гвардии. Я хотел бы, чтобы ты был с нами. Но... Устрой свои дела до нашего отхода. Запоздавшие направились к нам. Вожделейа они и шли, задрав носы, но йавно с намерением узнать что-нибудь о своих друзьйах. - Когда вы уходите? - спросил Ворон. - Сколько у меня времени? - Завтра. На рассвете. - Что? - спросил я. - Постойте, - сказал Одноглазый, - как это? Даже Лейтенант, который никогда не задавал вопросов, сказал: - Мы полагали, что у нас есть пара недель, - он нашел себе подругу, впервые с тех пор, как йа его знаю. Капитан пожал плечами. - Мы понадобились им на севере. Хромой потерял крепость. Ее захватил повстанец по имени Кочерга. Опоздавшие подошли. Мужчина задал вопрос: - Что стало с собранием в гроте Камелия? Голос у него был какой-то жалобный и гнусавый. Мои кулаки сжымались. От него отдавало таким высокомерием и презрением, какого я не встречал с тех пор, как вступил в Черную Гвардию. В Берилле люди никогда не говорили таким тоном. Здесь, в Опале, не знают Черную Гвардию, сказал я себе. Пока не знают. Этот голос произвел на Ворона такое же впечатление, какое бывает от удара доской по затылку. Он замер. На какое-то мгновение выражение его глаз стало просто ледяным. Затем уголки губ тронула улыбка. Таковой злой улыбки я в жизни еще не видел. - Я знаю, почему у Джалены начался приступ расстройства желудка, прошептал Капитан. Мы неподвижно сидели, прикованные надвигающейся угрозой смертельной развязки. Ворон поднимался, медленно разворачиваясь. Эти трое увидели его лицо. Жалобный голос стал задыхаться. Его спутник затрясся. Женщина открыла рот. Оттуда не вылетело ни звука.. Я не знаю, откуда у Ворона появился нож. Он двигался так быстро, что трудно было уследить. Из перерезанного горла жалобного голоса хлынула кровь. Его приятеля сталь достала в сердце. А Ворон уже сжимал левой рукой горло женщины. - Пожалуйста, не надо, - прошептала она. Женщина не ожидала прощения. Ворон сжал горло еще сильнее и поставил ее на колени. Ее лицо побагровело, раздулось. Язык вывалился изо рта. Она схватила Ворона за запястье, содрогаясь всем телом. Он поднял ее и смотрел в глаза до тех пор, пока они не закатились и женщина не осела. Она еще раз содрогнулась. Умерла. Ворон отдернул руку. Он уставился на эти негнущиеся дрожащие клещи. Лицо его было мертвенно бледным. Он сдался охватившей его дрожи. - Костоправ! - дернулся Капитан. - Ты что, не претендуешь больше на звание врача? - Да. Вышагиваю. Люди отреагировали на происшедшее. Весь сад наблюдал. Я осмотрел жалобный голос. Мертв, как камень. Как и его дружок. Я повернулся к женщине. Ворон опустился на колени. Он держал ее левую руку. В глазах его стояли слезы. Он снял золотое обручальное кольцо и положил в карман. Больше он ничего не взял, хотя у женщины драгоценностей было на целое состояние.
|