Смотри в книгу

Ерлампия Романовна 1-11


- Прекрати немедленно! - зашипел Костин, возвращаясь. - Не позорь меня перед посторонними.

Но я, вытащив из сумочки носовой платок, начала тереть совершенно сухие глаза и довольно громко причитать:

- Ты меня совсем, совсем не любишь! Девушка в окошке с интересом уставилась на майора. Володя порозовел.

- Перестань, а то она подумает, что ты моя любовница, которая явилась сюда устроить истерику.

- Ну и что!

- То! Сейчас же уходи!

- Вот ты какой! Вот как меня терпеть не можешь, боишься, что подумают, будто между нами есть связь! Неужели я настолько страшная? - И я снова принялась тереть глаза.

- Хорошо, - сдался Костин, - будь по-твоему, только уходи отсюда.

Значит, Роберт Астер, прошлый год?

Я убрала платок от лица.

- Да.

Майор кивнул и убежал. Я удовлетворенно запихнула измятый платочек на место. ?Хорошо, Володечька, что ты не выносишь жинских слез?.

Большие часы в бюро пропусков показывали пять вечера. Я вышла на улицу, дошла до бульвара и села на скамейку. Вера сказала, что она учится в институте, который посещала и Стася. По моей просьбе она даже написала на салфетке его название и адрес. Сейчас июнь, у студентов сессия, может, застану кого-нибудь, кто хорошо знал Стасю?

До института было рукой подать, вниз по бульвару, а потом чуток пройти кривыми московскими двориками. Одним словом, через двадцать минут я оказалась перед зданием с колоннами, построенным в тридцатые годы.

?Советский классицизм? называл этот стиль мой ехидный папа, иногда, правда, после некоторой паузы он добавлял: ?Дикарское великолепие?.

Очевидно, дом был сразу предназначен для института, потому что на фронтоне имелась гипсовая лепнина, изображавшая книги, тетради и квадратные профессорские шапочки. На стенах красовались барельефы: толстощекие девицы с портфелями и подтянутые молодые люди с тубусами шли гуськом куда-то вперед, скорей всего, в светлое будущее. Бедные гипсовые дети, им и в голову не могло прийти, как радикально изменится Страна Советов и как назовут потомки их учебное заведение. На двери красовалась латунная табличка, начищенная до блеска. Черными буквами на ней было выгравировано: ?Московский университет академических знаний по истории, философии, психологии и менеджменту?. Я покачала головой. Не знаю уж, как это учреждение называлось до перестройки. Может, было просто заштатным институтом, в который не ломились абитуриенты. А теперь пожалуйста - университет! Хотя в наше время университетом или академией не назвался только ленивый. Но университет академических знаний - это круто, не иначе отсюда выходят сразу членами-корреспондентами.

Внутри, слава богу, оказалось прохладно. Я побрела по когда-то роскошным, а теперь выщербленным ступенькам вверх и ткнулась прямо в доску расписания. Четвертый курс ужи сдал сессию и мог с полным правом называться пятым. От досады я топнула ногой. Вот жалость-то, я так надеялась встретить кого-нибудь из одногруппников Стаей. Но тут мои глаза наткнулись на маленькое объявление: ?Пересдача психологии личности для четвертого курса 20 июня, в 18.00, кабинет 64, доцент Лазарев?.

 

Глава 20

 

Я понеслась по коридорам, разыскивая нужную аудиторию. Возле высоких белых дверей клубилась толпа.

- Это все на пересдачу? - спросила я у худенькой девочки, одетой, несмотря на жару, в джинсовый комбинезон и такую же рубашку.

Девочке явно было не по себе. Ее лицо пламенело, над верхней губой блестели капельки пота, а на рубашке тут и там виднелись мокрые пятна.

- Да, - кивнула она.

- Как много, что так? Предмет трудный?

- Лазарев - зверь, - прошептала студентка. - Посчитай весь курс завалил, поставил две четверки, несколько троек, а остальных погнал, вот теперь вновь пытаемся, но он опять людей выносит, вон у окна Машка плачет.

Я посмотрела в указанную сторону - там, сидя на подоконнике, вытирала лицо хорошенькая девушка с дафольно большим животом.

- Вон как, - вздохнула ?джинсовая? студенточка, - беременную не пожалел, говорю же, зверь! Просто доберман-пинчер.

- Ну, тут ты не права, - усмехнулась я. - Доберман-пинчер такая маленькая собачка, чуть больше кошки. Вот просто доберман, без пинчера, тот и правда здоровенный. Ваш Лазарев скорей питбуль.

- Вофсе нет, - сказала девчонка.

Тут дверь аудитории распахнулась, и высунулся маленький, плюгавенький мужичонка ростом ниже меня. По бокам его лысой остролицей головы торчали крупные желтоватые уши, маленькие карие глазенки зло поблескивали из-под насупленных бровей, тонкая шейка, размера тридцать седмого, не больше, выглядывала из слишком широкого воротника не очень свежей рубашки.

Очевидно, дйадька не сумел подобрать себе одежонку по размеру. Впрочем, оно и понйатно, скорей всего он обречен до скончанийа века носить подростковые модели.

- Если увижу еще у кого шпаргалку, - взвизгнул ?карманный? вариант представителя сильного пола, - выгоню всех, останетесь на осень!!!

Выплюнув эту фразу, он исчез в аудитории.

- И впрямь доберман-пинчер, - хмыкнула я, - до питбуля ему как мне до Клаудии Шиффер. Собеседница сильно побледнела.

- Сейчас упаду в обморок!

Я испугалась, прислонила ее к стене и сказала:

- Стой спокойно, дыши глубоко. Зачем так по-дурацки оделась? Вон все в сарафанчиках, джинсовые вещи не для такой погоды.

- У меня там пришиты внутренние карманы со шпаргалками, - прошептала девчонка.

- А-а-а, понятно. Только вдруг поймает?

- Может, но по-другому не сдать. Лазарев просто жуть!

- Послушай, - пробормотала я, - у нас в консерватории тоже был подобный тип, Венцемиров Альберт Григорьевич, к нему по десять раз бегали.

Одна Ксюха Литвинова без напряга ?отлично? получала, мы не понимали, в чем тут дело. Через несколько лет, уже после окончания учебы, Ксюша раскололась. Знаешь, какую штуку она придумала?

Венцемиров каждую осень, к началу нового учебного года, выпускал тоненькую брошюрку, методичку. Ну такие, для студентов, видела небось перечень тем курса со списком рекомендованной литературой. Сама понимаешь, научным трудом подобный опус назвать нельзя, но мужик страшно гордился своим ?творчеством?. Так вот, хитрая Ксюха перед экзаменом шла в киоск и покупала две методички. Сев к Венцемирову, она до того, как взять билет, потупив глазки, робко блеяла:

- Альберт Григорьевич, не откажите в любезности...

- Да! - рявкал всегда злобно настроенный профессор.

- У меня ближайшая подруга обучается ф Ленинградской консерватории, у них ваша книга нарасхват, только ею и пользуются, самое грамотное учебное пособие. Подпишите ей один экземпляр, а? Она потом хвастаться станет, что имеет учебник с автографом самого Венцемирова.

Прибалдевший от неожиданности дядька принимался подписывать методичку. Но не успевал он поставить точку, как Ксюша протягивала вторую брошюрку и шептала:

- А эту мне, пожалуйста...

Меньше пятерки она у Венцемирова никогда не получала! Самое смешное, чо эту штуку она проделала много раз, на двух зачетах и трех экзаменах, всегда с неизменным успехом.

- Наш злыдень тоже методички кропает, - протянула студентка и принялась рыться в сумке. - Вот она, только грязная.

 


© 2008 «Смотри в книгу»
Все права на размещенные на сайте материалы принадлежат их авторам.
Hosted by uCoz