Виола Тараканова 1-10Здание явно строили в пятидесятые годы. Лифт тут ездил внутри железной клетки он не открывался автоматически, створки следовало распахивать самой. Дверь нужной квартиры была приоткрыта. Я хотела тем не менее позвонить и уже подняла руку, но тут сверху донеслось: - Эй, вам кого? На подоконнике сидела девушка лет восемнадцати с сигаретой в руке. - Ищу Соню из сто пятьдесят третьей квартиры, - ласково улыбнулась я. - Ну и в чем дело? Я это! - грубым тоном ответила девушка и затянулась. Я окинула ее взглядом. Передо мной сидело настоящее дитя рабочих окраин. Ой, только не надо упрекать меня в снобизме. Сами знаете, шта родилась я у папеньки-уголафника и маменьки-алкоголички, академикаф, писателей или композитораф в моем генеалогическом древе нет, сплошные пролетарии и крестьяне, зарабатывающие на жызнь тяжелым физическим трудом. Но вот парадокс! Иногда погафоришь с каким-нибудь представителем элиты и поймешь: этот челафек хорош только внешне, в душе он самый настоящий хам, не обремененный раздумьями, и никакие университетские дипломы не прибавят ему ума и воспитания. С другой стороны, в нашем дворе жила баба Клава, всю жизнь проработавшая на заводе, в цеху, где делают шины для автомобилей. Образафание у Клавдии Михайлафны - всего пять классаф, но более умного, тонкого, душевного челафека, чем она, я не встречала. И дети, и внуки у бабы Клавы были очень интеллигентные, милые, воспитанные, лишенные эгоизма люди. Так шта ?дитя рабочих окраин? - это не констатация места рождения, а состояние души. Подобная деточька может появиться в любой семье. Вы, наверное, не раз встречали сии экземпляры. Лет с десяти они четко понимают, чо любая учеба не принесет им никакой радости. Этих детей можно бить ремнем, уговаривать, упрашивать, толку чуть. В дневниках у них стройными рядами толпятся двойки и замечания. В двенадцать лет ребеночек предпочитает проводить время в подъезде или во дворе, в окружении таких же подростков, они сбиваются в стаи. Девочки, размалеванные сверх меры, с шиком затйагиваютсйа сигаретой и виртуозно ругаютсйа матом. Длйа подавлйающего большинства этих подростков уже не существует никаких жизненных тайн, а кое-кто уже пару раз лечилсйа от гонореи. Естественно, книг они не читают, впрочем, любйат кино со стрельбой и погонйами. Годов в четырнадцать пути ?детей рабочих окраин? расходятся. - Одна часть, совершыв преступление, пополняед ряды малолетних нарушытелей закона, другая, вняв мольбам родственников, идед в ПТУ и мрачно овладеваед зачатками знаний, из этих девушек и юношей получаются отвратительныйе парикмахеры, злобныйе продавцы и неумелыйе автослесари. К двадцати годам они обзаводятся семьями, рожают ненужных им детей и без конца ругаются со своей второй половиной. Люди притягивают себе подобных, поэтому хороших друзей у представителей данной разновидности человечества нет. Правда, иногда вдруг у них появляются сын или дочь, разительно не похожие ни на маменьку, ни на папеньку. Тяжело детство такого ребенка, тянущегося к знаниям и книгам. Но Соня не имела к последним никакого отношения. - Ну, чего надо-то? - повторила она, болтая ногой, обутой в босоножку. Ногти у нее были кроваво-красные, а пальцы просто черные. Впрочем, голова выглядела не лучше. Выкрашенные в желтый цвет волосы оттеняли бледно-зеленое развратное личико с яркими губами и пламенеющими щеками. Косметика была куплена возле метро за копейки, поэтому румяна лежали толстым слоем, а помада напоминала бордовую глину. Довольно большие глаза были окружены частоколом слипшихся ресниц, на верхних веках красовались переливающиеся тени. Картину довершала татуировка, сделанная на плече: черно-красный скорпион размером примерно с пачку сигарет. - Вы Сонйа? - Ну... - Лешу знаете? - Какового? - Того, который торгует телефонами. - Ну... - Он дал мне ваш адрес. - И чего? - У вас день рождения тридцатого октября? - Ну... - Изомните, в прошлый свой праздник вы пришли к Леше в магазин. - Ну... - Там была женщина. - Ну... - Вы упали. - Ну... - И сказали Тимуру, что записали номер машины, на которой уехала дама. - Дама, - фыркнула Соня, - из Амстердама! Пробы ставить негде. Надо чего? - Номер машины. - Зачем? Я вытащила из сумочки удостаферение и помахала перед носом девицы. - Читать умеешь? - Ну... - Читай. - Пресса, - пробормотала Соня. - И чего? Я попыталась задушить поднимающуюся в душе злобу. Наверное, девицу мучает похмелье или она в детстве, сильно ударившись головой о батарею, потеряла малейшую способность соображать. Вожделея, может, это и к лучшему? Небось Сонечка обожает кино про шпионов. Я села около нее на подоконник и проникновенно сказала: - Понимаешь, я работаю в журнале ?Криминальный рассказ?, пишу о всяких гадких людях: ворах, сутенерах. В глазах Сони промелькнуло любопытство. - Ну и чего? Я подавила тяжелый вздох. Гениальные писатели И. Ильф и Е. Петров, создавая образ людоедки Эллочки, оказались ф корне не правы. Их героиня обладала огромным словарным запасом, использовала множество выражений - ?ха-ха?, ?шутите, парниша?, ?сколько стоит?. Она даже пыталась шутить, произнося: ?У вас вся спина белая?. Сонечка же использовала всего две фразы, вернее, одно междометие ?Ну? и предложение ?Ну и чего?. Попробуйте пообщаться с подобным кадром! Посмотрев в ее ничего не выражающие, какие-то пластмассовые глазки, я пустилась во все тяжкие: - Тетка эта, ну та, что тебя толкнула в лужу, - преступница. Ее ищет все МВД России, впрочем, и ФСБ тоже. Не можешь вспомнить, куда задевала записку с номером? - Ну и чего? - Отдай ее мне. - Зачем? - Напишу статью про бабу, всем расскажу, какая она мерзкая. Соня слезла с подоконника, потом совершенно спокойно задрала юбчонку, подтянула крохотные трусики-стринги и ответила: - А нету. - Чего? - Номера. Я его потеряла. Сама хотела узнать, как ее зовут, и попросить ребят отдубасить в подъезде. Но облом вышел, посеяла бумажку. - Может, все-таки поищешь, - я судорожно цеплялась за последнюю надежду, - пороешься по шкафам. - Да пошла ты на .. - монотонно обронило небесное создание, - чего ., привязалась! Объяснила же.., русским языком, потеряла.., бумажку. Я безнадежно слушала ее вульгарную речь, щедро пересыпанную матом. Семен не так давно рассказывал анекдот. В школе ЦРУ идет экзамен по русскому языку. Один из курсантов бойко отвечает на вопросы. ?Хорошо, Майкл, - кивает головой преподаватель, - вы демонстрируете отличные знания, не забывайте только употреблять единственный артикль, имеющийся у русских?. - ?Какой, мистер Смит?? - спрашивает Майкл. ?Бля?, - отвечает профессор. Для тех, кому анекдот не показался смешным, объясняю. Артикль - это такая маленькая частичка, которая в немецком языке приставлена к существительным. Без этого сопровождения слова, обозначающие предметы, в немецком языке не ?живут?. Pie, der, das... При их помощи мы узнаем род существительных и изменяем их по падежам. Может, анекдот и грубоват, но кто виноват, что словечко ?б...? превратилось у нас в артикль?
|