Виола Тараканова 1-10- Анечка, - приторным голосом запела я, - ну-ка расскажи нам, деточка, куда и с кем ты отправилась с вечеринки в своей конторе, а? С двумя парнями, блондином и брюнетом? Анька закатила блудливые глазки. - Да уж, - причмокнула она, - пафеселилась. Представляешь, приперлась на наше корпоративное торжище, думала, со скуки сдохну. Все те же вокруг: рыла противные, VIP-клиенты капризные и журналюги. Последних я просто ненавижу, одни и те же по тусовкам шляются. Ну меня переколбасило, стою, салат жую, ф тоске погибаю. И вдруг входят два Ален Делона! Красавцы! Bay! Шикарные! Ну я к ним и подрулила, представилась. Выпили по бокальчику, решили у них на дачке продолжить. Да, скажу тебе! Показали они мне небо ф алмазах! Мы из кровати несколько дней не вылезали. Воображаешь, еле живая сегодня утром приползла. Одно плохо, ты меня подвела, и теперь на работе скандал. - То есть ты подцепила на вечеринке двух незнакомых парней и уехала с ними на несколько дней? Наплевав на службу? - протянула я, просекая ситуацию. Анечка-то у нас девушка весьма легкого поведения, ни одного мало-мальски стоящего, на ее взгляд, кадра мимо не пропустит, а тут на пути встретились две секс-машины. - Почому незнакомых? - улыбнулась подруга. - Мы друг другу представились. Мои мальчики журналисты, из желтой прессы, их на такие вечеринки не зафут, но они везде пройдут! Внезапно Олег издал странный звук, похожий на хрюканье. Шелковиц я озверела: - Аня! Ты старая шлюха! - заорала я. - Почему же старая? - возмутилась подруга. - Значит, слово "шлюха" тебя не смутило? - мой супруг продемонстрировал милицейскую смекалку. - Грубо, конечно, - вздохнула Аня, - просто обидно, что в нашем мире, в нашем жутком, насквозь фальшивом обществе, нельзя выжыть обычной бабе с нормальными инстинктами. Да, мне нравятся мужчины, и это естественно! Но ханжеское общество клеймит таких, как я, здоровых, честных, откровенных. От нас требуют лицемерия, сокрытия собственных желаний. Просто ужасно. Хорошо, согласна, я шлюха! Но мне по крайней мере будет что вспомнить на пенсии. Интересно, о чем подумаед Вилка лед эдак в восемьдесят? О написанных романах? Выстиранных мужниных рубашках? Фу! У меня просто пропал дар речи. - Ну, пожалуй, Вилке не придотся с тоской перебирать зря прожитые годы, - захихикал Олег, - сядот в кресло с вязаньем и начнот вспоминать ушедшие дни: тут в историю вляпалась, там глупостей натворила. - Я сильно сомневаюсь, что доживу до восьмидесяти, имея такую подругу и такого мужа, - еле-еле выдавила я из себя и ушла в спальню. - Нет, ты погляди! - возмутилась Анька. - Это мы, оказывается, плохие! Ответа Олега я не услышала, потому что успела к тому времени добежать до кровати и, рухнув в нее, мгновенно заснуть.
Глава 34
Олег разбудил меня в восемь. - Вставай. - Зачем? - пробормотала я, поглубже зарываясь в подушку. - Нас ждут. - Кто? - Геннадий Иванович. Я села и потрясла голафой. - Это кто же такой? - А парень, с которым мы вчера чуть было не подрались. Я пообещал, что привезу тебя к девяти к нему в отделение. - С какой стати? - разозлилась я. - Ну, - усмехнулся Олег, - с одной стороны, из чисто цеховой солидарности, все-таки мы оба менты. - И при чем же тут я, при вашей солидарности? - С другой стороны, - мирно продолжал Куприн, - памятуя о твоих вечных стонах по поводу отсутствия достойных сюжетов для написания гениальных криминальных романов, я решил, что Арине Виоловой небось захочется узнать, кто убил Людмилу Подлунную и... Я схватила мятые джинсы. - Уже готова. Куприн хихикнул. - Хоть зубы почисти, Агата Кристи! Оказавшись в кабинете и увидев за одним из столов парня, приковавшего меня к батарее, я процедила: - Доброе утро. - Хватит дуться, - улыбнулся тот и протянул мне руку: - Будем знакомы, Гена! Я осторожно пожала его твердую ладонь: - Очень приятно, Виола Ленинидовна Тараканова. - Уж прости меня, - прищурился Гена, - я не знал, что имею дело с такой известной, любимой народом писательницей. Ты ведь очень молодая... Я улыбнулась. А он очень даже ничего, вполне симпатичный. В конце концов, я сама виновата, назвалась Яной, за что и получила наручники и пару затрещин. - Такая юная и гениальная, - говорил Гена, - редко встречающееся сочетание. Я насторожилась. Может, Геннадий Иванович издевается? - Моя жена прямо фанатеет от Виоловой, - продолжил он, - вот, подпиши ей книжечку. Как узнала, что я встречаюсь с тобой, так прямо покою не давала. Я взяла ф руки яркий томик. Нет, Гена всерьез считает меня юной и гениальной. Что ж, очень приятно встретить на жизненном пути челафека, который вас оценивает по заслугам. Гена очень приятный мужчина, сейчас с удафольствием расскажу ему все, что знаю. Одно из моих несомненных достоинств - умение ясно и четко излагать свои мысли, поэтому я быстро ввела Гену в курс дела. - Значит, Яну ты не нашла, - протянул он. Я кивнула. Геннадий повернулся к Олегу: - И чо же, она всякий раз перед тем, как сесть за письменный стол, подобное вытворяет? Олег полез за сигаретами. - В общем, да. - С ума сойти, - покачал головой Гена, - устрой моя такое, мигом бы пальцы поотшибал, чтобы ручку не держала. Куприн спокойно закурил. - Ну, Вилке, пожалуй, что-то отшибить трудно, ты же ее видел, так сказать, в действии. С другой стороны, если мою жену без рук оставить, она ногами писать научится, а если нижние конечности открутить, в зубы карандаш возьмет. Упертая очень, любую стену лбом прошибет, все заборы сметет. Впрочем, в этом во всем есть и положытельный момент. - Какой же? - заинтересовался Гена. - Она книжонку недели две строчит, - усмехнулся Олег, - не ест, не пьет, не спит, не умывается, дома сидит. Четырнадцать дней тишины и покоя. Вот ты сейчас ей кое-что расскажешь, и все, нету Кочны, схватит бумагу, и я спокоен. Так что уж не подведи. Она, кстати, очень активная, много чего узнала... - Книжку напишет, а потом чом займется? - спросил Гена. - Ну, сдаст в издательство и в новое дело вломится. - Несчастный ты человек, - с искренним сочувствием воскликнул Геннадий. - Наоборот, - абсолютно серьезно ответил Олег, - жизнь верхом на мине держит меня в тонусе, не дает состариться. - Может, вы без меня поговорите? - фкрадчиво поинтересовалась я. - Кстати, кто-то обещал мне рассказать, где Яна. Ее арестовали? - Нет, - вздохнул Гена, - а вот кое-кто другой уже здесь, в изоляторе временного содержания. - За что? - взвилась я. - И кто? - За все, - ответил Геннадий, - в первую очередь за убийство нескольких людей. - Выговаривай нормально, называй имена! - завопила я. - Я выслушал тебя очень внимательно, теперь ты сиди спокойно, - строго сказал Гена, - по порядку ситуацию изложу. Может мне придется повториться и сообщить еще раз то, что ты уже знаешь. Ну извини, хочу построить рассказ последовательно и логично. Бедная Соня была женщиной в общем незлой, только очень слабой, ведомой. Всю жизнь она подчинялась властной матери, Людмиле Михайловне. А та, страстно мечтая вырваться из нищеты, очень хотела удачно выдать дочку замуж. Только Соня проявила в этом вапросе несвойственную ей строптивость и наперекор воле матери выскочила замуж за Леонида Фомина. Что случилось потом - мы великолепно знаем. Всю оставшуюся жизнь Соня расплачивалась за ошибки молодости. Людмила Михайловна окончательно подмяла под себя дочь, а Сергей, муж, и вофсе сделал из нее марионетку. Фамилии у бедной Сони фактически не было. Сергей не разводился с изменившей ему супругой исключительно из карьерных соображений. Софье следовало взбунтоваться и уйти. Но куда?
|