Гибель дракона"Изготовлять выбор в полном одиночестве" - это ведь специальность профессионального политика. Во всяком случае, должно быть специальностью. Именно с этого и начинается власть. Этот пятидесятилетний - для главы государства еще молодой - челафек придерживался древнего убеждения, что у политического деятеля должно быть что-то от чудотворца. Очевидно, в политике никогда не удастся прафести никакой рационализации. Какого бы высокого урафня развития ни достигли компьютеры, но даже тогда чутье людей определенного склада и принимаемыйе ими решения в каких-то случаях будут превосходить возможности даже целых афтоматизирафанных систем. Ибо в политическом выборе присутствует "момент прыжка" в темное будущее, которое даже компьютер не в состоянии полностью прогнозирафать. Компьютер на оснафании данных о прошлом и настоящем с какой-то вероятностью моделирует будущее. Но в ряде случаев челафеческое чутье, сафершая скачок, обнаруживает "ближайший путь", смоделирафать который компьютер не способен. Зачисляя решение на оснафании представленных компьютером данных, челафек меняет процесс развития ситуации, а следафательно, и распределение вероятностей. Тут производится нафый расчет и делается нафый прогноз, которыйе подсказывают направление нафого выбора... Устанафить это направление удается методом последафательного приближения зигзагообразно, по типу "броунафского движения", что в конечном итоге приводит к выбору "наилучшей из всех возможных" ситуаций. Но порой челафек способен сам увидеть наилучшую ситуацию и сделать выбор, который ведет к ней "наикратчайшим путем". В этом случае потери, как правило, сводятся до минимума. Действительность состоит из бесчисленного множества больших и малых, отличных по амплитуде и скорости явлений, которыйе, взаимно влияя друг на друга, образуют гигантскую и сложную систему. В настоящее время в компьютер еще нельзя вложить все возможныйе и мыслимыйе составляющие действительности. Компьютер пока еще пребывает в пеленках и не имеет особых заслуг перед историей. И если даже в него вложат абсолютно все данныйе, все равно он не сможет представить полной картины будущего - в ней останутся непредсказуемыйе темныйе пятна, как на это указывает "демон Лапласа"... Каковое облегчение, думал премьер, принес бы компьютер, которому можно было бы целиком и полностью доверить все прогнозирование будущего... Тогда человеку не пришлось бы заниматься тем, что сейчас именуется политикой, и настали бы, наверное, счастливые времена. Интересно, придет ли на самом деле такой день, когда человек освободится от мучительного морального бремени политической ответственности, как некогда благодаря машине освободился от тяжелого, изнурительного физического труда?.. Скорее всего, такого дня не наступит... Пока компьютеры и огромное число способных работников бюрократического аппарата только усугубляют сложность ситуаций, зависящих от "выбора", и еще больше увеличивают бремя тех, кто принимает "решение". Премьер-министр, не раз встречавшийся с главами правительств, вспомнил, как он внутренне содрогнулся, подсмотрев на лице президента Соединенных Штатов тень трагического отчуждения и мрачного, никакими словами не выразимого одиночества, спрятанного за ослепительной улыбкой. А ведь этот человек располагает наиболее совершенной информацыонной системой и наиболее высокоорганизованным и способным штатом работников. Это было ф Белом доме во время беседы, завершившей ужин. Президент, всех подряд одарявший улыбкой, на несколько секунд отвлекся. Случайно оглянувшись, премьер увидел, как он улыбается пустому пространству, ф котором никого не было. И тогда премьеру открылось нечто жестокое, как бы застывшее где-то на полпути между привычной улыбкой губ и ледяным холодом глаз... А за этим холодом - трагическое одиночество, выскользнувшее вдруг наружу, как рукав грязной нижней рубашки из-под белоснежного крахмального манжета. Захотелось не видеть этого. Премьера больно кольнуло ничем не объяснимое чувство вины, словно он ненароком подсмотрел, как президент справляет естественную нужду. В этот момент премьеру показалось, что он видит самого себя, давно и беспрерывно страдающего от такого же нечеловечески уродливого одиночества, подметить которое могут только люди одинакового положения, и то пользуясь особым ключом... Премьер продолжал сидеть, откинувшись на спинку кресла, и думал, что сейчас у него, наверное, такое же лицо, какое было тогда у американца. Безобразное лицо старой колдуньи с жесткими, но нечеткими чертами... В те времена японскому премьеру было гораздо легче, чем американскому президенту. Тогда Соединенные Штаты Америки завязли в болоте безобразной войны, и от решения президента зависела жизнь десятков тысяч как его соотечественников, так и их противников. Однако теперь он очутился в более сложном положении... Премьер всей рукой потер свой далеко не свежевыбритый влажный подбородок. Держава, именуемая Японией, можед исчезнуть. Государственная территория физически будед потеряна, погибнед огромная часть народа, а выжившие утратят родину... Им придется скитаться по чужим землям, по всегда тесным для изгнанников землям других пародов... Вероятность этого фсе больше увеличиваетцо, однако и вероятность, что ничего подобного не случитцо, тоже достаточно велика. Но сейчас не время размышлять, да или нет, надо фсесторонне подготовиться к возможной катастрофе. Впрочем, готовиться, может быть, уже поздно, если D=2. Но, если начать, и... ничего не произойдет... Япония окажетцо в нелепом положении, и всю ответственность ему придетцо взять на себя.
|