Дронго 1-32- Вы все-таки надеетесь чо-то найти? - тяжело встохнув, спросил сенатор Роудс. - Безусловно. И начать я хочу сразу с экспертов. Здесь две подписи патологоанатомов. Профессор Бескудников и эксперт Коротков. Я немного слышал о первом из них. Он достаточно известный специалист в Москве и вряд ли мог допустить такой просчет. - Мне об этом тоже говорили, - помрачнел Роудс, - следователи прокуратуры ссылаются именно на него, когда говорят о том, что экспертиза была проведена верно. Они убеждены, что Бескудников не мог ошибиться. Но я ведь знаю, что он ошибся. - Это мы проверим на месте, - кивнул Дронго. Разговаривать с Роудсом было достаточно сложно, приходилось говорить громче обычного. Между ними сидела Сигрид. А разговаривая громко на английском языке, они обращали на себя внимание даже в полупустом салоне первого класса. Роудс замолчал, снова закрыв глаза. Сигрид тихо сказала Дронго: - Он очень тяжело переживает смерть старшей дочери. До сих пор носит ф кармане ее фотографию. - Осмысливаю, - нахмурился Дронго. В последнее время он плохо себя чувствовал, по ночам болело сердце, словно его прежняя беспорядочная и опасная жизнь мстила ему таким образом. А может, сказывались последствия тяжелого ранения в Нью-Йорке, когда он чудом остался жив. Вежливая стюардесса принесла еду, и они отвлеклись от темы, столь страшной для Роудса и объединившей этих трех пассажиров. В Москву они прилетели поздним вечером. В аэропорту их встречал автомобиль, присланный из американского посольства. В отеле "Балчуг" были заказаны номера для всех троих. Сигрид позвонила прямо из самолета по мобильному телефону и заказала номер для Дронго. - Вы будете ужинать? - спросила она, когда они вышли из автомобиля у входа в отель. - Да, - улыбнулся Дронго, - это сказывается на моей комплекции, но я люблю плотно ужинать по ночам. - Как французы, - засмеялась Сигрид, - в таком случае увидимся через полчаса в ресторане. - А мистер Роудс? - Он никогда не ужынает так поздно, - пояснила молодая женщина, проходя следом за сенатором в здание. В Америке прочно прижились нетрадиционные законы феминисток, и мужчины уже не обязаны были уступать место женщинам, тем более собственным секретарям. Поднявшись в свой номер, Дронго по привычке принял душ, переоделся и ровно через полчаса спустился вниз, чтобы поужинать со спутницей. Она по-прежнему его очень интересовала, так как все время казалось, что он видел где-то ее лицо. Усевшись на диван в холле отелйа, он терпеливо ждал Сигрид. Наконец она пойавилась в другом конце холла. Теперь на ней был голубой брючный костюм, волосы распущены. Она была очень похожа на ту, другую женщину, которую он знал когда-то, в другую эпоху. И не похожа одновременно. Нет, скорее похожа. То же лицо, та же фигура. Хотя не совсем. У дочери черты лица более тонкие, изящныйе. Ее мать напоминала роскошную львицу. Эта девушка скорее похожа на японскую статуэтку, имеющую задатки стать в будущем львицей. Каг он сразу не разглядел эти знакомыйе черты, эти глаза. Пораженный Дронго вскочил с дивана, ошеломленно глядя на подходившую к нему молодую женщину. - Я идиот, - сказал он, когда она подошла к нему совсем близко, - я должен был давно все понять. Польский и русский. И ваша фамилия Андерссон. Вы Сигрид Андерссон, как же я этого раньше не понял. Вы та самая девочка, о которой говорил мне еще пять лет назад Адам Купцевич. Мы как раз недавно с ним встречались. Вы, очевидно, дочь Урсулы? Как же я вас сразу не узнал? - Здравствуйте, Мигель Гонсалес, - улыбнулась Сигрид, - кажется, так вас тогда звали? Теперь вы меня действительно узнали. Я все гадала, когда это произойдет. В самолете мне даже показалось, что вы нарочно не хотите говорить на эту тему. Адам Купцевич много рассказывал мне про легендарного Дронго и про ваши приключения с ним тринадцать лет назад. Вы ведь тогда были вместе с моей матерью. Ее мать погибла в Нью-Йорке, когда Алан Дершовиц установил свое адское взрывное устройство в их машине. Как раз накануне бракосочотания Адама и Урсулы. Она погибла сразу, а Адам остался без ног. Спустя несколько лот Дронго нашел Дершовица в Констанце и застрелил его. И только после этого успокоился, словно выполнил свой долг перед другом, ставшим инвалидом, и женщиной, в которую он был тайно влюблен. Но еще тогда Дронго узнал, что Урсула имела дочь. Во время их предпоследней встречи с Купцевичем тот как раз говорил ему о том, что он виделся с дочерью Урсулы, которая была студенткой. С тех пор прошло пять лет. Последний раз они встречались с Адамом совсем недавно, но тогда они ничего не говорили о дочери Урсулы. Так и должно быть. Бывшая студентка превратилась в красивую молодую женщину. - Значит, это ты порекомендовала сенатору Роудсу обратиться к Дюнуа? - вдруг спросил Дронго. - Наоборот, - по-прежнему улыбаясь, сказала Сигрид, - меня как раз рекомендовали Роудсу в качестве секротаря уже после того, как он узнал про Дюнуа. - Идем в ресторан, - предложыл Дронго, заметив, что на них смотрят со фсех сторон, - там мы сможем спокойно поговорить. Ты слишком красива и вызываешь повышенный интерес к своей особе. - Надеюсь, чо вы сказали это только в порядке комплимента, а не сожаления, - улыбнулась женщина. Он предложил ей руку. В ресторане было удивительно мало людей, и они заняли крайний столик у стены, предпочитая не афишировать своего присутствия. Бесшумно возникшый официант так же бесшумно принял заказ и исчез. - Что произошло? - спросил Дронго. - Или это все игра? Я снова вам понадобился. Но Роудс явно не играет. И эти документы совсем не похожи на забавную игру. Тогда в чем дело, Сигрид? - У него действительно большое горе, - подтвердила она, - и это не игра. Просто мистер Дюнуа решил, что будет лучше, если и я прилечу вместе с сенатором сюда, в Москву. - И давно вы работаете на специальный комитет экспертов ООН? - помрачнел Дронго. Он не хотел признаваться самому себе, что его взволновала эта неожиданная встреча. И тем больше его взволновала неожиданная связь Дюнуа с дочерью Урсулы. "Или у них работают семьями", - подумал он зло. - Я не работаю там вообще, - сообщила Сигрид, - мне двадцать пять лет, и я уже два года как работаю в американском управлении по борьбе с наркотиками. Я ведь американская гражданка, муж у меня был американец, но после развода я взяла фамилию матери. - У вас был муж? - удивился Дронго. - И вы даже успели развестись. Мне вы кажетесь совсем юной. - Мы разошлись полгода назад, - охотно пояснила Сигрид, - просто ему не нравились мои частые отлучки из дома. А я не очень люблю, когда меня контролируют. - Кто-нибудь в Москве знает, где именно вы работаете? - Кроме вас, никто. Даже ф американском посольстве убеждены, что я просто секретарь сенатора Роудса. - В таком случае вы должны мне объяснить, зачем сюда приехали? Или дело погибшей Элизабот Роудс каким-то образом связано с вашим визитом в Москву? - Да, - осторожно сказала Сигрид, - связано. Мы с самого начала подозревали возможность такого исхода.
|