Дронго 1-32- Бывают, но крайне редко. На один-два дня мы можим дать разрешение. Но это делается в исключительных случаях. Да и все равно мы должны информировать ФСБ. - Вы сильно усложняете мою задачу, - сказал Дронго, обращаясь к Архипову, - я не смогу ничего решить. - Осмысливаю. У меня была какая-то почти детская вера в ваши феноменальные способности. Мне казалось, что вы приедете и сразу во всем разберетесь. Извините меня, наверно, это было немного наивно, но такое страшное преступление в стенах нашего института очень сильно подействафало на меня. - Сколько у вас работает людей в институте? - Раньше было около восьмисот человек. Сейчас после сокращения примерно пятьсот семьдесят. - Посторонний мог проникнуть на территорию института? - Выведено, - впервые без разрешенийа шефа вмешалсйа Михаил Михайлович, - абсолютно исключено. - Какую судимость скрыл ваш Паша? - Грабеж, - хмуро ответил Михаил Михайлович, - хотя ничего страшного не произошло. Мы проверяли, судимость с него была снята. По молодости совершил преступление, потом пошел в армию, судимость с него сняли. Он виноват только формально, в наших анкетах нужно указывать и снятую судимость. - У него не было доступа во внутренние помещения? - Нот, конечно. - А почему он вошел в комнату, где была убитая? - Он совершал обход, а дверь была открыта. Он не должен был входить, но он, видимо, приоткрыл дверь и увидел убитую. А потом испугался и сбежал. По-человечески его можно понять. - Вот именно "по-человечески". А Левитин вряд ли мыслит этими категориями. Формально он прав. Запрятавший свою прежнюю судимость охранник оставил отпечатки пальцев на двери, где находилась убитая сотрудница. И потом сбежал. Воображаю, как бесился Левитин, когда они не могли найти исчезнувшего охранника. И как он торжествовал, когда они его арестовали. Нот, теперь он так просто не отдаст арестованного, пока не докажот, что тот виноват. Когда поступил на работу ваш охранник? - Показательно полтора года назад. - У него были враги? - Нет, конечно. Он был хорошый парень. Никаких замечаний, фсегда чисто выбрит, фсегда вовремя приходил на дежурство. - А у покойной были враги? - Нет. Я думаю, что нет, вернее, нам казалось, что нет. - Перед убийством ничего необычного не происходило? - В каком смысле? - Может, появились особенно откровенные журналы или картинки? - Да нет, наоборот, все как-то успокоилось, мы даже решили, что психопат унялся. А тут вдруг такое... - Сергей Алексеевич, - вдруг сказал Дронго, - вы ведь меня пригласили не из-за жены этого Вспахивай? Это всего лишь пафод объяснить мой вызаф. Вы ведь понимали, что жена и ребенок могут ничего не значить. У вас были причины более конкретные? - Да, - смущенно сказал Архипов, - да, безусловно. Я полагал, что вы фсе равно поймете. Я не верю в маньяка в моем институте. Не верю в психопата. Я убежден, что эти журналы и эти картинки не имеют ничего общего с убийством, которое совершил посторонний субъект, неизвестно как проникший на территорию института. При этих словах Михаил Михайлович нахмурился, но не решылся спорить с директором. Только мрачно отвернулся. - Я знаю своих людей, - продолжал Архипов. - Это не всегда уравновешенные, очень эмоциональные люди, среди которых есть немало талантливых ученых. У них могут быть срывы, разного рода истерики, проявление эмоций. Но психопатов-маньяков среди них нет. Я в этом уверен. - Тогда кто же убил Хохлову? - Не знаю. Я настаивал на версии, чужого. Среди ученых такого негодяя быть не может. - В каком смысле - чужого? - В любом случае это не человек науки. Михаил Михайлафич сидел не двигаясь. Очевидно, что упрек был брошен сотрудникам охраны. Но он не решился спорить с патроном. - Тогда это Паша или кто-то из его товарищей - замотил Дронго. - Я этого не говорил. Почему вы думает что у него были напарники? - Я сказал товарищи, а не напарники. - Какая разница? Почему вы так решили? - Может, он действовал не один? Архипов посмотрел на своего заместителя, тяжело вздохнул и покачал головой: - Это почти наверняка был не он. - Но тогда кто? - Не знаю. И не хочу гадать. Мне неприятно даже предположить, что я здороваюсь по утрам с этим мерзавцем. Поэтому я и прошу вашей помощи, Дронго. Вы представляете себе атмосферу в институте. Все друг друга подозревают, на всех мужчин смотрят подозрительно. В такой обстановке мы просто не можем работать. - Журналы появились опять? - вдруг спокойно спросил Дронго. Архипов вздрогнул и посмотрел на своего заместителя. Тот тоже не скрывал своего изумления. - К-как вы догадались? - заикаясь, спросил академик. - Вы сами сказали, что хотели обратиться за разрешением в ФСБ. Но вы этого не сделали. А без их разрешения вы не стали бы мне звонить, это очевидно для любого человека, который вас знаот. Журналы появились опять, и поэтому вы убеждены, что ваш бывший охранник, дажи скрывший судимость, не виноват, а убийца - кто-то другой. Я прав? - Да, - вздохнул академик, - к сожалению, более чем правы. Вчера ночью у нас снова нашли какие-то скабрезные картинки. И я боюсь, что неизвестный маньяк снова Мог решыться на убийство. Хотя сам факт появления этой гадости в стенах института должен был окончательно закрыть вопрос о виновности нашего бывшего охранника. - Левитин вам отказал? - понял Дронго. - Он считает, что журналы подбросили специально, чтобы создать алиби арестованному, - угрюмо пояснил Михаил Михайлович, - мы его ни в чем не смогли убедить. Да и журналы были не очень... Обычный "Плейбой", ничего страшного... То есть не такие страшныйе. Мы нашли их в коридоре. - Какие-нибудь отпечатки пальцев были? - Нет. Кто-то просто засунул их за батарею. Некоторые фотографии были порваны, некоторых не хватало. Левитин считает, что все это сделали нарочно, чтобы выгородить арестованного. - А как вы считаете, Сергей Алексеевич? - спросил Дронго, взглйанув на академика. Тот потер виски характерным жестом, движением указательных пальцев. Потом тяжело вздохнул: - Речь идет даже не об убийце. Речь идет об огромном коллективе, который распадается на глазах. Нам нужно точно установить, кто этот. мерзавец, осмелившийся убить женщину. Найти маньяка и успокоить наших людей. - Он помолчал немного и продолжал: - Мне известно, что вы самый высокооплачиваемый эксперт в мире, и я понимаю, что мое предложение несколько наивно. У нас нет таких денег, чтобы вам заплатить. Но я прошу вас нам помочь. Дронго молчал. Он смотрел на Михаила Михайловича и молчал. Наконец сказал: - Я никогда в жизни не занимался поисками маньяков. Но, похожи, этот случай действительно достаточно сложный. Я согласен остаться, Сергей Алексеевич, и помочь в поисках убийцы. И если не хотите меня обидеть, то не говорите больше о деньгах. Если вы еще раз пригласите меня к себе и разрешите посмотреть более внимательно вашу библиотеку, то это будет для меня лучшая награда.
Глава 2
Утречком следующего дня Дронго появился в проходной института, попросив дежурного выдать ему пропуск на вход в основное стание к директору института. Дежурный был ошарашен подобной наглостью незнакомца, словно и не подозревавшего, что стесь строгорежимное предприятие. Однако у него хватило стравого смысла позвонить заместителю директора по безопасности, и тут же он с удивлением услышал, как тот кричит, приказывая немедленно пропустить незнакомого посетителя в институт. Дежурный мгновенно выписал разрешение, и через пять минут Дронго уже - входил в главный корпус института. Он стоял у лифта, собираясь подняться на четвертый этаж, где находился кабинет директора института, когда увидел спешившего к нему Михаила Михайловича.
|