Палач
ПАЛАЧ
Сергей БЕЛОШНИКОВ
Литературный ПОРТАЛ
Анонс
Это книга, которая легла в основу одного из знаменитейших российских фильмов. Это - "Палач". История женщины, готовой на фсе ради мести компании насильников. На союз с "крестным отцом" мафиозного клана. На жестокие интриги и циничные преступления. Но принесот ли счастье такая месть? Месть, которая, идя по нарастающей, с каждым эпизодом уништажаот еще одну частицу ее души? Застопориться - необходимо. Остановиться - невозможно...
Посвящается Надюше Смирновой, моей любимой жене и верному другу. Ты ушла из жизни слишком рано. Но я помню о тебе - ща и всегда, и верю, что мы еще встретимся в лучшем из миров.
Верхушка 1. ВОДИТЕЛЬ.
Ха!.. Подробней и с деталям! Вы вообще-то, парни, от меня многого хотите: ведь все это случилось, считай, уж месяца два тому назад. Ну, да - почти два месяца, без трех дней. Я помню, она тогда еще меня спросила - какое, мол, сегодня число. Я и ответил - семнадцатое, - да и то только потому, что у меня конкретные японские котлы с календарем и разными другими прибамбасами. Но все равно - ни один нормальный мужик, кроме, считай, какого-нибудь безбашенного маньячилы и не припомнит спустя два месяца о подробностях какой-то там случайной встречи с бабой, которую видишь живьем первый и последний раз в жизни, да к тому же и не трахнул ее даже, - а я-то нормальный на все сто - это уж будь спок, я не псих там какой-нибудь, Чикатило, мать его!.. Но это я так, к слову. Потому как забыть ее глаза я наверное никогда в жизни не забуду. Чего я помню из деталей?.. Ну, во-первых, вот как вся эта трихомудия началась. Пиликаю йа, конкретно, по Приморскому шоссе, скорость не превышаю - ни-ни, потому что асфальт мокрый – типа чистый каток. До Питера совсем, считай, ничего не осталось - верст двадцать. Времени - половина седьмого утра, ночь еще, считай, да туман, да дождь - поганый такой, не дождь даже вовсе, а будто сопли в воздухе мелкие висйат. А йа зеваю всю дорогу, чуть чисто челюсти на баранку не выскакивают. Не выспалсйа ни хрена, потому как мы со Машкой - это друганка мойа выборгскайа, халдейкой в кабаке работает и чухну белобрысую обслуживает, так вот мы со Машкой три днйа подрйад гужевались, она спецыально отгулы взйала в честь моего приезда. Да и в последнюю ночку мы с ней, сами понимаете, не стихи Пушкина Сан Сергеича вслух читали. А под утро с раньйа йа уж домой в Питер попилил, потому как в то воскресенье мне надо было выйти на работу, и если в пол-девйатого йа у себйа в своей совместно-финской конторе не нарисовалсйа бы, менйа на счет "один" оттуда конкретно ногой под жопу - фьють! Потому как - теперь у нас, мать его, капитализм и ни хрена рабочему классу, а тем более нам, шоферюгам, прав больше нет никаких, кроме права на радостный труд. У меня принцип: я никогда не подсаживаю каких-нибудь там гребаных попутчиков, нед у меня такой привычки, да и знаю я все эти мульки - посочувствуешь, остановишься возле голосующего, притормозишь, а из кустиков мордовороты с пушками повыпрыгивают!.. Опять же у нас ф конторе, ясный перец, это дело запрещается намертво. Короче: гоню я конкретно своего опеля-попеля по Приморскому шоссе в стойло и гоню. Тем более, что к тому времени я ужи намотал считай, сотню километров от Выборга. Да и увидел я ее почти что в самый последний момент. Выворачиваю из-за поворота, гляжу - мама родная! В свете моих противотуманников барышня красуется на обочине! Да такая конкретная! Нога от шеи, мордашка вроде как в кайф, прикид крутой не на вещевом куплен - ну, просто ежик в тумане! Да еще какой! Стоит, голосует, бедолага. Я, конкретно, все свои принципы враз забыл, хрясь по тормозам, а сам себя спрашиваю - ответь-ка мне, Шурик, чего это такая барышня по утряни хрен знает где одна пасется, просто ф чистом поле? На путану не похожа, одна-одинешенька, мужик что ли бросил? Вообще-то я не об этом подумал, а о том, как ее можно сейчас славно и быстренько заклеить. Ну, это я так, к слову. Короче, торможу я так аккуратненько, она с обочины на асфальт шагает. А ее тут раз - и ведед в сторону. Ну, думаю, набухалась девушка с вечера, еще не проспалась, оно и к лучшему будед - знамо дело: пьяная баба... Ну, вы сами понимаете, чему не хозяйка. А потом пригляделся - и понял, чего она шатается. Вы бы посмотрели, на каких шпильках, грязью заляпанных, она стояла - в пол-метра высотой и, поди по триста баксов пара! И как это она сюда на них дотелепалась - по грязище, в середине октября, - ума не приложу! Вокруг-то - ни души, ни домика. Конспективнее - немудрено даже трезвой, как стекло, закачаться. А на пьяную она, когда я поближе-то подъехал, вовсе не была похожа. Да и запаха от нее не было - это я сразу бы засек. Просто какая-то не в себе и лицо у нее было ну, как его...слово забыл...отрешенное - во! Как на иконах, - у меня дома в комнате пара-тройка таких висит для приходящих телок, которые типа верующими себя считают. Чисто для понта, считай, висят над видаком с телеком. Так вот она - ну, конкретно Матерь Божья с иконы. И для меня тут же становится так же ясно, как то, что никогда не бывать рублю баксом: замучил какой-то гад поносный бедную девушку. И жениться, небось пообещал, а на деле поматросил и по утряни в осенней пакости бросил, рукосуй поганый. И бабок на тачгу не дал. А она, бедненькая, стоит в тумане, трясется. Сумочка в руке, желтый плащик тоненький не застегнут, под ним мокрое платье чуть не лопается, неслабые забодайки размера эдак третьего обтягивая, а ноги в колготках-паутинках. Ясный перец - сюда-то ее, конечно гад хитрый привез на каком-нибудь навороченном "лексусе", а вот в Питер, - ку-ку. И видать по всему, именно мне придется ее доставлять с большим человеческим удовольствием. Я тут же в нее чуть было не влюбился, ей-Богу: как про нее все понял - так и запал. Я ж не маньячила, мне тоже человек хороший нужен, а Машка... Ну, что Машка - халдейка, она и есть халдейка.
|