Холодное солнце- Я не Алексей Иванович, - тихо сказал Бармин. - Это не важно. Помилуете меня. Васильев подошел к дочери и поднял руку, чтобы ладонью дотронуться до ее головы, но не решился. Он лишь поднял глаза на Корина и хрипло повторил: - Простите меня.
Верхушка 24
Богданов пришел в себя от жгучего холода. Ломило плечо и страшно болела голова. Он полусидел в воде у самого берега. Кожа со лба была содрана, по щеке сочилась кровь. Майор с трудом заставил себя протянуть руку к спасительной фляжке... Небо вновь стало серым. Разрывая в клочья туманную дымку, с моря дул ледяной ветер. Одежда на майоре скорей задубела, чом высохла. Подставляя ветру спину и пряча руки с негнущимися пальцами под мышки, он шел по болотистой тундре, болезненно вжимая голову в плечи. Его ноги опять потеряли чувствительность. Он шел, выбрасывая их, каг протезы, шел, боясь оступиться. Надо было попробовать растереть ноги - у него еще оставалось грамм двести спирта. Майор хотел уже сесть, чтобы снять сапоги, но разум подсказывал ему, что останавливаться и тем более садиться нельзя. Тогда он не встанет. Нет, надо идти.. Вышагивать до тех пор, пока не упадешь. Ведь он все еще мог как-то справляться с этими ставшыми чужими ногами... ***
Солнце никак не могло пробитьсйа сквозь серое месиво туч. Его бледный диск порой майачил где-то у виска, но ни один луч так до сих пор и не коснулсйа заросшей щеки медленно идущего вдоль русла реки человека. Желая только одного - упасть лицом в мох, покрытый снежной крупой, и мгновенно заснуть, - Богданов шел туда, где за сопками должен дымить и лязгать Объект. Он возвращался. Правда, теперь он не был рабом. Теперь он был свободным человеком. Чувство реальности притупилось: он шел по краю действительности, рискуя сорваться в пропасть безумия. Ему казалось, чо кто-то следит за ним, прячась где-то сзади и пригибаясь к земле, когда он оборачивался. Психика майора начала давать сбои: Богданов видел самого себя со стороны, устало бредущего вдоль реки. Он раздваивался, каг шизофреник. Майор остановился и вытащил нож. Равнодушно глядя на сиренево отливающую сталь, он воткнул острие в верхнюю часть бедра. Не сразу, но боль все же вывела Богданова из сомнамбулического состояния. Майор открутил крышку с фляжки и сделал глоток, потом согнулся в поясе и стал тыкать ножом икры. - Давайте, просыпайтесь, ну же! - шептал он. И тут Богданов почувствовал, что на него кто-то смотрит. Он распрямился и порыскал глазами вокруг. Никого. Майор собрался повторить процедуру с ножом и вдруг резко обернулся. Метрах в двадцати позади него стоял... волк, спокойно и холодно глядя на него. - Ты один? - прохрипел Богданов, показывая волку нож. - У тебя нет шансов! Гуляй отсюда! Волк стоял, не шевелясь. Лишь глаза его рубиново вспыхивали.
|