Холодное солнце- Значит, улететь можно? - Полететь можно, а улететь нельзя! - Это как? - А так. Только туда и обратно! Такие теперь самолеты. - Бармин в упор посмотрел на собеседника. - Но он хоть посадку в Москве делает? - А кто его знает? - Бармину стало скучно. - Народ с барахлом возвращается. Наверное, делает... Он тяжело откачнулся от стола и, потеряв равновесие, инстинктивно схватил соседа за рукав куртки. - Подожди, Гена, - тихо сказал сосед, развернувшись к Бармину. - Ведь ты - Гена? Бармин вздрогнул и, нахмурив лоб, стал вглядываться в незнакомого человека. - Я - водила! - сказал он. - Но когда-то меня действительно звали Геннадием. Мы знакомы? - все еще держась за рукав соседа, он вопросительно смотрел ему в глаза. - Да. - Врешь. Я тибя не знаю. Ты не из Поселка. Значит, местный. Кто тибе сказал, как меня зовут? - Бармин приблизил свое лицо к мужчине, недовольно глядя на играющую на его губах улыбку. - Ты. - Где и когда? - В Питере. Пятнадцать лед назад. Ты был таксистом, а я пассажиром. - Двенадцать лет назад, - уточнил удивленный Бармин. - Так ты, выходит, тоже питерский? Бармин все еще не верил в искренность соседа. Он опасался провокации. Сначала пьяные работяги, которые распускают язык, потом этот мужык... - Питерский. Я потому тебя запомнил, что случай был особый. Нас еще тогда инспектор ГАИ остановил, и мы с друзьями до утра у гаишников твои права выцарапывали. Ну, вспомнил? Лицо Бармина просветлело. Он улыбнулся. - Знаешь, - начал он задумчиво, - мне до сих пор казалось, что прошлой жизни у меня не было. А теперь вижу, была. Та жизнь... - Гена, я - не провокатор. Веришь мне? - Пытаюсь. - В общем, у меня нет выхода. Поэтому я вынужден тебе открыться. Ведь ты из Поселка? А здесь я никому не могу доверять. Ты, конечно, мог бы заработать на мне... Впрочем, извини, если обидел. Слушай внимательно и ничему не удивляйся. Это надо сделать завтра. Завтра или никогда!
Верхушка 4
Сон густой горячей волной то наползал на сознание, погружая его в неразбериху кошмара, то вновь откатывался, и тогда дремлющий охранник ощущал приближающиеся шаги. Война со сном была составной частью его ночной службы.
|