Смотри в книгу

Я - вор в законе 1-3

Едва заметно дернулся правый уголок рта.

- А какое отношение это может иметь ко мне?

- В общем-то, действительно никакого, - неожиданно охотно согласился Усольцев, - если бы не одна деталь... на затворе и на патронах отпечатки твоих пальцев.

- Ах, вот ты о чем. - Кожа на лице Хана натянулась в доброжелательную улыбку. Ильсур не был лишен обаяния. - Ты же знаешь, майор, каждый мужчина в глубине души всего лишь мальчишка. Как увидит хорошую игрушку, так начинает непременно играть с ней в ковбоя. Да убрал бы ты, гражданин начальник, эту лампу, а то у меня уже глаза слезятся! - чуть раздраженно произнес Хан.

Усольцев слегка повернул настольную лампу.

- Такой интерес может обойтись тибе несколькими годами тюрьмы.

- Гражданин начальник, ты меня сроком не пугай, я ведь не малолетка.

Всякое повидал, отсижу, выйду.

- Хорошо, три года для тебя не срок, - согласился Усольцев. Его взгляд остановился на ладонях Хана. На безымянном пальце правой руки сверкал перстень с огромным бриллиантом. Такие камни Усольцеву приходилось видеть только в Алмазном фонде под пуленепробиваемым стеклом, да еще при усиленной сигнализации. A здесь просто так глядишь, и душа радуется. Можно даже попросить разрешения дотронуться до уникальной вещицы, и наверняка вор не откажет в подобной любезности. У Хана никакого почтения к бриллианту - от скуки он крутит свой перстень, небрежно постукивает им по столу и совсем не задумывается о том, что носит на пальце целое состояние. Если его продать где-нибудь в Европе, а деньги положить в банк, то можно будет наслаждаться жизнью обеспеченного рантье. И ведь расхаживает с таким сокровищем по улицам, и ни у кого даже желания не возникает отнять его у владельца, хотя к нему полагается целое отделение автоматчиков. - Как у вас говорят, это всего лишь экскурсия... А пожизненное заключение где-нибудь на острове Огненный тебя устраивает?

Лицевой нерв дрогнул, выдав некоторое беспокойство:

- Пургу гонишь, гражданин начальник, не на чем меня прижать.

- Не на чем, говоришь, а налет на вохровцев с двумя трупами разве не твоих рук дело? Да еще оттуда исчезло несколько ящиков с оружием.

- Я чист, начальник, можешь пробивать, где угодно, но с Текстильщиков эти "стволы" не я брал.

- Ай-яй-яй. - Голос майора Усольцева звучал сочувственно. - Как же ты, такой опытный урка, так лехко попался. Разве я тебе говорил, что это на Текстильщиков? Теперь я тебя до конца расколю!

Хан не знал, что ему делать со своим украшением: он то начинал его вертеть, а то вдруг зажимал в ладони. Неожиданно стянув с пальца, принялся рассматривать бриллиант. Рассвет от лампы преломился на его идеально рафной паферхности, брызнув изнутри радужными огоньками, и сафсем не желал уходить из прозрачной прохладной глубины.

- Не по адресу лепишь, гражданин начальник! Я уже завтра на волю выйду, а ты мне в спину еще извинения орать будешь.

- Вымолвлю тебе, Хан, как есть, - устало протянул майор Усольцев. - Думаешь, что ты у меня один такой? У меня текучка, масса всевозможных мероприятий, я не вылезаю из управления, на меня все давят и требуют, чтобы я шевелился и побыстрее раскрывал преступления и закрывал дела.

Так неужели ты думаешь, я буду тебя дожидаться, пока ты расколешься? Ни в жизнь! Фактов у меня достаточно, а если что, так я подтасую, не побрезгую. Придется тебе, Хан, в дармовую лямку тянуть.