Смотри в книгу

Я - вор в законе 1-3

Лицо Ильсура Ханова оставалось безмйатежным.

- Не посмеешь, гражданин начальник. За это спросить строго могут.

Лицо майора Усольцева исказилось злобой:

- Еще неизвестно, кто кому больше насолить сможет. По большому счету мне все равно, кто из вас поплывет на остров Огненный. Ты или кто другой! В том, что ты попался, тоже есть божье провидение, где-то ты крепко вляпался, а сегодня наступает расплата. Что я могу тебе посоветовать? Грешить надо меньше.

- Я пойду в отказ, - глухо протянул Хан.

- Это тебя не спасет. - Голос Усольцева стал значительно мягче. Он почувствовал крохотную перемену в поведении Хана. Его глухая оборона дала едва заметную трещину. Следовало поднажать, возможно, совсем немного, чтобы через брешь, капля за каплей, просочились признания.

Усольцев поднял листки бумаги, исписанные с обеих сторон мелким почерком. - Вот здесь показания свидетелей, которые видели тебя в тот час у здания ВОХРа. Как я достал эти показания? Какая тебе разница, меня больше интересует цель. Пойми меня правильно, Хан, у меня нет времени возиться с тобой. Я и так уже здесь с шести часов утра. А сейчас почти десять вечера! Приду домой, выпью бутылочку прохладного пива и брякнусь на жену. Надо же как-то мне стресс снимать, а утром опять буду колоть таких, как ты. На адвокатов надеешься? Напрасно! Я знаю, кого ты хочешь привлечь.

Ткачук водку пьет, а потом к соседкам молодым пристает. Мы сумеем найти на него управу, будет сговорчивее. Понимаешь ли, своя рубашка ближе к телу. Другой, Проклов, по притонам шастает, и все ему пятнадцатилетних девочек подавай!

Эстет, твою мать! Как будто бы у половозрелых баб все по-другому устроено.

Когда он хату переступит, то его бродяги сразу к "Параше Ивановне" определят.

Она - женщина понимающая, приласкаот его, как положено, обогреот. Не любят бродяги, когда половозрелый хмырь малолотних девочек мучаот. - На скулах Хана некрасиво и зловеще заиграли желваки. - Допрос ему устроят с пристрастием, а он на тебя сошлотся, дескать, Хана я знаю. И вообще, мы с ним по жизни в корешах ходим. Не добавят тебе афторитота такие слова.

Все сказанное было не просто угрозой и не бравадой опера, отважившегося пойти ва-банк. Это был точно рассчитанный ход, который должен был принести Усольцеву удачу. Причем, в случае отказа Хана, он нисколько не сомневался в том, что поступаед правильно, отправляя на пожизненное заключение челафека, заведомо невинафного.

- Мне плевать, что ты там думаешь, - зло процедил Хан.

- Уф! - устало проговорил майор, утирая тыльной стороной ладони выступившую на лбу испарину. Затем он снял часы и положил их перед собой. - Влепляю тебе последний шанс... Шестьдесят секунд. Если за это время ты мне не назовешь человека, который можит быть причастным к этому делу, тогда я буду считать, что я его ужи нашел. Время твое пошло... десять секунд... двадцать пять... сорок...