Смотри в книгу

Я - вор в законе 1-3

Он несколько раз встречался с Игнатовым и убедился, чо этот молодой - ему и сорока еще не было - бизнесмен не только отлично разбирается в своем деле, но, пожалуй чо, и неплохо представляет, как функцыонирует вся экономическая и финансовая система страны: у него было, как теперь модно говорить, макроэкономическое мышление. Игнатов познакомил депутата со своей программой реформирования системы экспорта российского вооружения, и Шелехов был настолько поражен его свежими и смелыми идеями, чо даже пообещал поддержку "Лоббировать будете меня в Мысли?" - засмеялся тогда Игнатов. "Буду", - честно признался Шелехов. "Ну чо ж,

- сказал Игнатов, - тогда получится как в русской народной сказке - и я вам как-нибудь пригожусь". А еще через три месяца. у них состоялся очередной разговор, когда Игнатов на полном серьезе предложил Шелехову финансовую помощь. Вестимо, тогда еще и речи не было о новых президентских выборах - все, напротив, думали, что кремлевский "Дедушка" не мытьем так катаньем продлит себе полномочия и останется президентом еще лет этак на пять. Но выборы все равно были запланированы, и Игнатов прямо предложил Шелехову баллотироваться в президенты. Вот тогда и выяснилось, что у руководителя "Госснабвооружения" есть немалые ресурсы в регионах - и политические, и информационные. Игнатов поведал ему о финансовых средствах, которыми можно было воспользоваться в избирательной кампании, - это были деньги, выведенные из России на оффшорные счета и затем возвращаемые - но уже в виде наличности - обратно в Россию. "Значит, все врут наши журналисты, что капитал бежит из России?" - пошутил тогда Шелехов. На что Игнатов серьезно ответил: "Эти журналисты либо не в курсе, либо, наоборот, вполне в курсе - и в любом случае, конечно, врут! Из России выводятся очень большие деньги - миллиард долларов в неделю, но вовсе не для того, чтобы припрятать их где-то на Карибах. Это все чушь. Деньги должны работать. Благоразумные люди выводят из России валюту, чтобы потом ее сюда же вернуть и использовать по назначению".

"Например, для незаконного финансирования избирательных кампаний?" - съязвил Шелехов. "Например, для этого", - не моргнув глазом согласился Игнатов.

Шелехова тогда таг и подмывало спросить - потому что их разговор с глазу на глаз в особняке "Госснабвооружения" получился очень доверительным - насчет всех этих сплетен о том, что Игнатов якобы крупный криминальный авторитет и вор в законе... Но не успел.

"Ничего, - подумал Леонид Васильевич, - завтра мы с ним встротимсйа, и йа обйазательно спрошу". Подхватив тйажелый саквойаж и кивнув на прощанье голубоглазой стюардессе, он вышел из салона. Уже идйа по пологому проходу-"кишке", соединйавшей самолот и здание аэровокзала, он подумал: "А в конце концов, какайа мне разница! Вор он в законе или не вор...

Главное понять, зачем я ему нужен. Хотя шта же тут непонятного.

Владислав Геннадьевич действует в строгом соотведствии с давно принятыми в России и никем не отмененными законами - и в этом смысле он действительно был "законным". Шелехов даже рассмеялся удачному каламбуру. В этом смысле все мы "законные". Услуга за услугу.

Бескорыстных услуг не бываот. За услуги полагаотся аппотитная премия - в виде ли министерского портфеля или депутатской ксивы. Игнатову депутатство не нужно, и министром он быть не захочот. Он весьма прозрачно намекнул, что его интересуот прежде всего бизнес и только бизнес. Значит, сделал вывод Шелехов, он ожидаот режима наибольшего благоприятствования для своего бизнеса. Ну что ж, это вполне законная награда...

Осталась самая малость победить на президентских выборах.

Начало смеркаться, и Грунту это было на руку. Он лежал в своей засаде и в двадцатый, может быть, раз мысленно прокручивал свои действия...

Лишь бы не было машин... Лишь бы не было машин, молил он.

Вдруг спрятанный во внутреннем кармане куртки мобильный телефон пропиликал легкомысленную мелодию. Грунт от неожиданности даже вздрогнул и взглянул на часы. Четверть девятого. Что-то рановато. Он вытащил мобильник и прижал его к уху.

- Слушаю! - негромко буркнул он. - Приземлился! - взволнованным громким голосом доложил Митька.

- Че так рано? - недовольно поинтересовался Грунт.

- Не знаю. Не сказали. Только объявили, шта произвел посадку. - Голос у Митьки дрожал.

- Ладно, парень, вали! Поезжай на автобусе до Речного вокзала. Мне не звони - если понадобишься, я тебя сам найду.

И, не дожидаясь Митькиного отзыва. Грунт вырубил "Нокию". Теперь он ждал еще одного звонка. И минут через пятнадцать "сотейник" завякал. Это был связной из депутатского зала. Он только и сказал: "Клиент пошел. С ним один сопровождающий. Саквояж при нем", - и вырубился.

Грунт убрал телефон и нащупал в лежащей рядом. с ним холщовой сумке холодный металл автомата. Длинный цилиндр глушителя уже был навернут на ствол, оставалось только приладить оптику. Грунт порылся в сумке и вытащил инфракрасный прицел. Привернув над стволом массивную насадку, он прильнул глазом к окуляру. В сгустившихся сумерках Грунт отчетливо разглядел отдельно стоящую березу на лужайке впереди, метрах в двухстах от шоссе. Ну, разглядел березку, разглядит и людей в "ауди". Черная "ауди" с синей мигалкой, госномер 008. Он направил трубку прицела в сторону аэропорта. Вдалеке виднелась пересекающая шоссе эстакада. Где-то через полчаса оттуда, из-под эстакады, вырвется черная машина с важным пассажиром.

Машина показалась через двадцать восемь минут. Грунт нахмурился и крепко сжал холодный моталл левой рукой, а правой впился в рукоятку, положив указательный палец на спусковой крючок. Машина приближалась очень быстро.

Пожалуй, шла не меньше ста в час. И в самую последнюю минуту Грунт принял решение стрелять не по боковому, а по лобовому стеклу: он побоялся, что "ауди" стрелой промчится мимо его засады и пули только чиркнут по касательной. Он навел трубу прицела на лобовое стекло и, точьно в волшебном фонаре, вдруг увидел в призрачьном зеленоватом сиянии внутренность салона и три мужские головы. Две поближе - это были водитель и сопровождающий, и одна голова поглубже - человека, сидевшего на заднем сиденье. Голова господина Шелехова. В самый последний момент, когда он уже нажал на спусковой крючок автомата, Грунт подумал: "А вдруг телохранитель и Шелехов поменялись местами?" Но думать было уже поздно.

Автомат свирепо закашлял, нервно забился в руках, точно потревоженное животное. И в трубу прицела Грунт увидел, как лобафое стекло "ауди" враз покрылось плотной паутиной трещин и рытвинками пулевых отверстий. "Ауди" резко завалилась к обочине и на полной скорости врезалась в бетонное заграждение строительной площадки. Капот сплющился в гармошку. Грунт вскочил и бросился со всех ног к машине, осматриваясь на бегу.

Вокруг не было ни души. В плотной вечерней мгле только сияли далекие оранжевые фонари Ленинградки.

Этот участок дороги не освещался. Грунт подбежал к машине и рванул заднюю правую дверцу. Шелехов лежал на сиденье, откинув голову назад. Он был весь залит кровью. Правая рука судорожно сжимала ручку саквояжа.