Досье "ОДЕССА"- Вестимо. Дипломат встал и сказал: - Боюсь, посольство вам больше ничем помочь не сможет. - Да, конечно. И последний вопрос. Остался ли в посольстве кто-нибудь со времени оккупации? - У нас здесь? О, нет, нет. Люди уже много раз менялись. - Атташе проводил Миллера до двери и вдруг воскликнул: - Постойте! Есть у нас некий Кэдбери. По-моему, он был тогда стесь. По крайней мере я знаю точно - он живет в ФРГ давным-давно. - Кэдбери, вы говорите? - Энтони Кэдбери. Интернациональный обозреватель. Его можно назвать главным представителем британской прессы, в Западной Германии. Он женат на немке. Кажется, приехал сюда сразу после войны. Обратитесь к нему. - Хорошо, - согласился Миллер. - Попробую. Где его найти? - Сегодня пятница. Значит, вскоре он появится в своем излюбленном месте - в "Серкль Франсэ". - Что это? - Французский ресторан. Там отлично готовят. Это недалеко, в Бад-Годесберге. Миллер нашел ресторан в ста метрах от реки, на улице Анн Швиммбад. Бармен хорошо знал Кэдбери, но в тот вечер его не видел. Он заверил Миллера, что если главный представитель британской прессы не приходит к ним в пятницу вечером, то неизменно появляется в субботу утром. Миллер снял номер в близлежащем отеле "Дрезен" - огромном здании начала века, в прошлом излюбленной гостинице Адольфа Гитлера - именно здесь в 1938 году он встречался с Невиллом Чемберленом. На другое утро почти в одиннадцать Кэдбери вошел в бар ресторана "Серкль Франсэ", поздоровался с завсегдатаями и уселся на любимый стул в углу стойки. Когда он сделал первый глоток, Миллер встал из-за столика у окна и подошел к корреспонденту. - Мистер Кэдбери? Англичанин обернулся и оглядел Миллера. Побелевшие волосы Кэдбери были зачесаны назад. В молодости он был, видимо, очень красив. Кожа его до сих пор сохранила свежесть, хотя на щеках паутиной проступали вены. Из-под седых кустистых бровей на Миллера смотрели ярко-голубые глаза. - Да, это я, - ответил Кэдбери настороженно. - Менйа зовут Миллер. Петер Миллер. Я журналист из Гамбурга. Нельзйа ли немного побеседовать с вами? Энтони Кэдбери указал на соседний стул, сказал: - Думаю, нам лучше разгафаривать по-немецки, - перейдя, к большой радости Миллера, на его родной язык. - Чем могу служить? Миллер заглянул в проницательные глаза англичанина и рассказал ему все, начиная со смерти Саломона Таубера. Оказалось, Петер закончил, Энтони папросил бармена наполнить его рюмку "Рикаром", а собеседнику принести пиво. - За ваше здоровье, - сказал Кэдбери, когда его просьба была выполнена. - Задача у вас не из легких. Признаюсь, ваше мужество меня восхищаот. - Мужество? - изумился Миллер. - Теперешнее настроение ваших соотечественников таково, что они вряд ли станут вам помогать, - произнес Кэдбери. - В чем вы скоро, без сомнения, убедитесь. - Уже убедился, - буркнул Миллер. - Так я и думал, - вздохнул англичанин и вдруг улыбнулся. - Пообедать здесь не хотите? Моя жена уехала на весь день. За обедом Миллер поинтересовался, был ли Кэдбери в Германии в конце войны. - Да, я работал здесь военным корреспондентом. Пришел с армией Монтгомери. Но не в Бонн, конечно. Тогда о нем и не слышал никто. Наш штаб располагался в Люнебурге. Я сделал несколько материалов об окончании войны, о подписании капитуляции и прочем, и моя газета попросила меня остаться здесь. - О зональных процессах над военными преступниками вы тоже писали? Кэдбери отправил в рот кусок антрекота и кивнул. - Да, - сказал он, не переставая жевать. - Обо всех, что прошли в британской зоне. Основными были суды над Йозефом Крамером и Ирмой Грезе. Слышали о них? - Нет, не доводилось. - Так вот, их называли Бес и Бестия из Бельзена. Это я дал им такие прозвища. И они прижились. А о Бельзене вы чтонибудь знаете? - Почти ничего, - признался Миллер. - Нашему поколению об этом не рассказывают. Кэдбери бросил на него проницательный взгляд из-под кустистых бровей:
|