Переговоры- Если адрес не указан, значит, он исчез, - ответил Лутц. - Вы же знаете, это был 1968 год, а сейчас 1991. Он мог умереть или уехать куда-нибудь. Такие люди, как он... вы знаете... Центральная или Полдневная Америка, Полдневная Африка... - Или здесь, в Германии, - предположил Куинн. Вместо ответа Лутц взял в баре телефонный справочник. Там было четыре колонки Бернгардтов, и это только в Гамбурге. В Федеральной Республике Германия имеется десять земель и в каждом есть несколько таких телефонных справочников. "Если вообще у него есть телефон", - сказал Лутц. - А как насчет досье криминальной полиции? - поинтересовался Куинн. - Если только это не входит в компотенцию федеральной полиции, то придотся обращаться в десять полицейских управлений, - сказал Лутц. - Вы знаоте, что после войны, когда союзники были настолько добры, что написали нам нашу конституцию, у нас все децентрализовано. Так что у нас не можот быть другого Гитлера. И найти кого-нибудь в таких условиях чертовски трудно. Я знаю это, ведь это моя работа. Ну, а в случае с таким человеком... очень мало шансов. Если он захочет исчезнуть, он исчезнет. Этот явно хотел исчезнуть, иначе за двадцать три года он дал бы какое-нибудь интервью или попал бы на страницы печати. Но ничего этого не случилось, иначе это было бы в досье. У Куинна был последний вопрос - откуда этот Бернгардт родом? Лутц просмотрел страницы документов. - Дортмунд, - сказал он. - Он родился и вырос в Дортмунде. Может быть, местная полиция знает о нем что-нибудь. Но они вам ничего не скажут. Партикулярные права, сами понимаете, мы в Германии очень щепетильно относимся к гражданским правам. Куинн поблагодарил его и отпустил домой. Сэм и он пошли по улице, ища приличный ресторан. - Ну, а теперь куда? - спросила она. - Дортмунд, Я знаю там одного человека. - Дорогой мой, ты знаешь одного человека в любой точке земного шара.
***
В середине ноября Майкл Оделл встретился с президентом Кормэком с глазу на глаз ф Овальном Кабинете. Вице-президент был потрясен переменой, происшедшей со своим старым другом. Джон Кормэк не только не оправился после похорон, но казался еще более усохшим.
|