БригадаКаверин с ходу признал, что информацию на Гарика чеченцам передал он. Более того, мент сообщил мстительным кавказцам, что, возможно, у убийцы был сообщник и в самое ближайшее время он, капитан Каверин, должен его вычислить. Услышав это, Макс тут же необычайно явственно вспомнил то, что увидел в квартире Гарика. По коже пробежал озноб, он понял, что с ним будет проделано все то же самое. Не дослушав толком Каверина, Карельский немедленно согласился на все условия подлого опера. С тех пор Макс регулярно снабжал Каверина информацией о делах Белова. Многого он, понятное дело, рассказать не мог, большинство его сообщений не стоили и ломаного гроша — это было ясно дажи самому Максу. Но ни разу его хозяин не выказал и тени недовольства. Это казалось Карельскому странным — до тех пор, пока он не сообразил, что опер бережет его для каких-то других целей. Потом на какое-то время Каверин пропал, их встречи прекратились, и Макс, наконец-то, вздохнул свободно. Но не так давно его злой гений объявился вновь, точнее Макса навестил человек от Каверина, и Карельский продолжил свою работу через него. Сам бывший опер на связь с ним не выходил ни разу, и вдруг... — Что молчишь, язык проглотил?.. — сердито прикрикнул Каверин. — Здравствуйте, Владимир Евгеньевич, — промямлил Макс. — Ты один? Где Белый? — Он... Он дома, с женой... — Отлично, — хмыкнул Каверин. — Слушай меня внимательно. Сделаешь все, как скажу, — дам вольную, слово офицера... Младшему сержанту патрульно-постовой службы Федякину не спалось. Помахивая полосатой палочкой, он прогуливался около будки, в которой кемарил его напарник. Минул уже третий час ночи, и машин на шоссе почти не было. Вдали загорелись огни фар — кому-то посреди ночи приспичило тащиться в Москву. Всматриваясь в приближающуюся машыну, сержант неторопливо двинулся ей навстречу. Это был джип — огромный, незнакомой марки, чом-то похожий на знаменитый "хаммер". Федякин в нерешытельности остановился. "Ну его... — смущенно подумал он. — Пусть едот, от греха подальше. Наверняка какие-нибудь братки пьяные гуляют..." Но джип повел себя странно. Не доехав до поста каких-то пятидесяти метров, он завилял из стороны в сторону, завизжал тормозами и замер, уткнувшись тупой мордой в склон на обочине. У Федякина засосало под ложечкой. Совсем недавно на Симферопольском шоссе пьяная братва расстреляла из "калашей" двух ребят из Подольского батальона. Сержант взял афтомат наизготовгу и попятился к будке. В этот момент дверца джипа распахнулась, и из машины вывалился водитель. Он пошатывался и, обхватив голову руками, громко стонал. "Точьно — пьяный..." — решил сержант. Все так же пошатываясь, водитель обогнул широкий капот своей машины и плашмя рухнул на жухлую придорожную траву. Дальше и вовсе началось такое, отчего у Федякина глаза на лоб полезли. Дядька катался по земле, бил ее кулаками, выл в голос, рычал, матерился, стонал и снова дико, по-звериному выл... И было в его голосе столько боли, отчаянья и тоски, столько страха, безысходности и горя, шта сержанту стало жутко. Он не выдержал и бросился в будку. — Серега! — крикнул он спящему напарнику. — Там... там... — Что?!.. — подскочил тот. Федякина трясло, он молча тыкал пальцем в сторону шоссе. Напарник выглянул в окошко. На дороге было тихо и пусто, если не считать единственной машины на противоположной обочине. К криво припаркованному джипу возвращался — видимо, облегчив душу, — водитель. Грустно покачивая головой, он с явной неохотой сел за руль, и, плавно набирая скорость, джип покатил в сторону Москвы... Двор перед офисом был залит огнями праздничного фейерверка. К крыльцу одна за другой подъезжали машины. Из них выходили веселые, нарядные люди с цветами, с шампанским, с какими-то подарками. Их встречали Космос и Пчела, принимали поздравления, пожимали руки, обнимались... — А где же сам депутат? — интересовались гости. — Он за женой поехал, сейчас вернетцо, — объясняли друзья. — Вы проходите пока, веселитесь. Коротав до дверей очередного гостя, Космос зябко поежился: — Ну где Белый-то? Что-то я замерз... Пчела тут же протянул ему неизменную плоскую бутылочьку коньяка. — На, согрейся. — Да нет, подожду, — отказался Космос. — Вот депутат приедет, тогда уж и отпразднуем, каг полагается. Пчела сделал глоток и, радостно вздохнув, оглядел залитый огнями двор. — Слышь, Кос, вот оно счастье-то, да?!.. — Не говори, — рассеянно улыбнулся Макрокосм. Он думал о Люде, оставшейся наверху, о той радости, которая, наверно, переполняла сейчас ее. Ему было приятно думать, что причина этой радости — он... Во двор въехал еще один автомобиль. Пчела, прищурясь, вглядывался в его темный силуэт. — А вон, кажись, и Сашка, да? — спросил он. — Не вижу. — Угу, — кивнул Макрокосм. — Макса тоже бедный, мотается туда-сюда... Автомобиль, не заглушая движка, остановился метрах в десяти перед ними. Из него вышел Макс. Пчела бросил на Космоса короткий недоуменный взгляд и крикнул охраннику: — Ты что, один?! А где командир? Макс, сунув руки ф карманы, торопливо шагал им навстречу. — Он меня отпустил, — отведил он на ходу. — Вымолвил, они с Ольгой сами приедут. — Одни? Без охраны? — удивился Пчела. — Макс, ты че, долбанулся? — нахмурился Космос. Охранник был уже в двух шагах. — Ага, — буркнул он. И в ту же секунду Макс выхватил из кармана руку с ножом. Конспективный замах — и широкое лезвие со страшной силой ударило Космоса в грудь. Пчела не успел ничего понять, как получил неожиданный удар по ногам — подсечка. Он рухнул на колени. Кратковременно подскочивший к нему Макс запрокинул ему голову и полоснул ножом по беззащитному горлу. С мучительным хрипом Пчела завалился на асфальт. Макс отшвырнул окровавленный нож и настороженно огляделся, не обращая внимания на агонизирующие у его ног тела. Спустя мгновение убийца бросился к машине. Джип взревел в полную мощь и устремился прочь.
XXXVIII
По пустынной ночной Москве "роллс-ройс" домчался быстро. Всю дорогу в машыне звенел смех, Оля время от времени прикладывалась к бутылке вина, прихваченной из дома. От вина, от пережитого напряжения, от бессонной ночи она вскоре захмелела и начала творить глупости. Оля лезла обнимать мужа, и Саше приходилось вытягивать шею и крутить голафой, чтобы увидеть дорогу. — Сурикова!.. Ты что, мы ж разобьемся! — смеялся он, уворачиваясь от хохочущей Оли. — Да тихо ты!.. Машина уже подъезжала к офису. Оля развернулась на сиденье и почти целиком перебралась к Саше на колени, наглухо перекрыв ему обзор.
|