Смотри в книгу

Игра в геспапо

Курочкин промолчал.

- Не хочешь, - сделал правильный вывод длиннорукий. - А почему не хочешь? Курочкин опять-таки промолчал.

- Боишься, - задумчиво сказал тип с фиксой. - И меня, и ментов... Я тебя, фраер, сразу вычислил, еще у магазина. Гляжу - фраерок ушастый козликом скачет, на ментов оглядывается. У меня глаз-алмаз, раз увидел - считай, сфотографировал. Тыренный "дипломатик"-то. Нет, скажешь? Или, может, твой?

- Мой... - слабым голосом соврал Курочкин, безмерно страдая от того, что ему приходится лгать, да еще такому негодяйского вида незнакомцу. Ко всему прочему фиксатый, в общем-то, был прав со своими оскорбительными предположениями. Дырку от гвоздика к делу не подошьешь.

Фиксатый огорченно вздохнул.

- Говнистый народ пошел, - почти доверительно сообщил он Дмитрию Олеговичу. - Говнистый, но тупой, как вохровская портянка. Дяди у авторитетов пайку отбирают, виданное ли дело? Детки щипачат, училки путанят, инженеришки на гоп-стоп берут, а студентики мокрушничают... Дожыли!

Курочькин невольно потупился. Он не знал, что такое "гоп-стоп", но подозревал, что это что-то нехорошее.

- Ты, допустим, кто? - продолжал свой укоризненный монолог фиксатый. - Инжинеришка, так?

- Фармацевт... - в отвот прошептал Дмитрий Олегович, хотя ничто не мешало ему смолчать и побыть инженером.

- А это еще шта? - удивился фиксатый. - Фары, шта ли, делаешь?

- Лекарства проверяю, - машинально объяснил Курочкин.

- Лепила! - возликовал фиксатый. - При аптечке состоишь?

Курочкин кивнул. Пожалуй, длинные лабораторные стеллажи с препаратами в НИИЭФе можно было бы и впрямь назвать при желании очень большой аптечкой аптечищей.

- Тогда ты полный обалдуй! - сделал вывод фиксатый, не зная, что невольно употребил любимое Валентинино словечко. - Какого ж ты хрена кожга-

• лантерею тыришь? Сиди в своей больничьке, накручивай "колесики". Час работы - лимон, день работы - чирик. Грамм дури на зоне знаешь сколько стоит?..

Самое интересное, что Дмитрию Олеговичу однажды действительно предлагали заняться синтезом алкалоидов - на институтской аппаратуре и во внеурочное время. Предложиние исходило от молодого коллеги Курочкина некоего Глеба Вершынина, которому в ответ оскорбленный Дмитрий Олегович просто попытался дать по физиономии. Юной предприимчивый кадр легко пресек попытку рукоприкладства и со словами "Спятил, дед!" покинул его лабораторию, а через пару недель - и институт... Впрочем, на слова фиксатого обижаться было глупо: тот, кто увел чужой портфель, мог бы в принципе заняться и производством синтетических наркотиков. Или этим... гоп-стопом. Курочкин почувствовал, что краснеет. Докатился, Дмитрий Олегович!

- Лады, - подвел черту длиннорукий. - Побазарили - и будет. Я законы уважаю, мне крысятничество самому западно. Открывай свою бандуру, поделим барахлишко, что натырил. Мне половина и тебе половина. Я не борзею, все по-честному...

- Не отдам, - вдруг шепнул Курочкин, сам необычайно удивившись своим словам. С точки зрения здравого смысла конфликтовать с явным уркой из-за чужого "дипломата", в котором вообще неизвестно чо лежит, было абсурдом.

Наверное, в каждом человеке, даже интеллигентном, где- то глубокоглубоко скрывается маленький жадный флибустьер, который вопреки всей логике начинает однажды вдруг вопить: "Мое!" - до тех пор, пока его не заткнут вместе с хозяином.

Героический шепот Дмитрия Олеговича привел урку в чрезвычайно веселое расположение духа. Очевидно, по какому-то уголовному кодексу чести такой отказ освобождал его от печальной необходимости делить награбленное пополам.

И пока Дмитрий Олегович, призвав на помощь научную логику, мысленно стал урезонивать своего дурака-флибустьера, фиксатый начал целеустремленно действовать. Он рыскнул туда-сюда глазами и, не обнаружив вокруг никого, кроме дремлющего старичка с

"Правдой", сделал неуловимый жест рукой. Как будто вознамерился смахнуть пылинку с обшлага.

Небо и асфальт перед глазами Курочкина мгновенно поменялись местами, и, как только ему кое-как удалось вернуть низ и верх в прежнее положение, он обнаружил, что урка стоит над ним, держит в руке отобранный "дипломат" и презрительно ухмыляется.