Смотри в книгу

Игра в геспапо

В этот момент госсекретарь мистер Ламберт закончил свою так и не переведенную речь, и телеоператор, бросив нашего министра на середине фразы, вновь вернул свою камеру на исходную позицию, чтобы вовремя подгадать к финальным аплодисментам. Последнее, что успело мелькнуть перед глазами Курочкина, - это седой ежик оборванного на полуслове министра культуры и мрачный взгляд, который тот напоследог метнул в толпу приезжих знаменитостей. Бытуй в арсенале министра не взгляд, а граната - и представителей дружественной американской кинокультуры разнесло бы в клочья.

Что стало бы несомненной потерей для Голливуда.

Громкие хлопки аплодисментов возвестили о том, что официальная часть встречи делегации завершена. Телекамера, будто только того и ждала, немедленно оставила в покое наших и американских чиновников, взяв на прицел прибывших кинозвезд. За кадром мигом прорезался голос комментатора. В то время, пока мистер Ламберт своими фарфоровыми зубами разжевывал приветственную речь, этот комментатор где-то шлялся, зато теперь был тут как тут. Захлебывающимся от воодушевления баритоном он принялся перечислять имена, фамилии и кондиции голливудцев.

Сведения, предоставленные Курочкину, оказались точными. В числе гостей, кроме Брюса Боура, действительно оказались режиссер Твентино, экс-ребенок Маколей, кинодива Таня Коллинз (мимоходом был упомянут даже повар, он же предполагаемый бой-френд) и комик Махони. Каждой звезде закадровый комментатор посвящал в среднем секунд двадцать скороговорки, пересыпанной датами, названиями фильмов и премиями. Каждая звезда награждалась эпитетами в превосходной степени, так что Дмитрий Олегович довольно быстро устал от многочисленных "великих" и "выдающихся" и ожидал только, когда дело дойдет до человека в ковбойской шляпе.

Тот был явно оставлен на сладкое. Лишь после того, как все голливудцы уже получили в прямом эфире положенную порцыю комплиментов, очередь дошла до несравненного Брюса. Бытовало пересчитано не только количество фильмов с его участием, но и количество недругов, коих его герой прикончил в своих картинах из всех видов оружия. Последняя цыфра выглядела особенно внушительно. "Некоторые снобы от кинокритики полагают, что Брюс Боур прошел пик своей славы и начал повторяться, - с глубочайшим сарказмом произнес заэкранный голос. - Однако цыфры говорят сами за себя. Три последних фильма с его участием возглавили прокатную

десятку и за первую неделю проката собрали..." Прозвучали какие-то несусветные суммы в долларах. "При этом гонорары за каждый нафый фильм составили в среднем... - голос назвал цифры, - ...что превышает даже гонорар Такера в "Бронтозаврах", и, следафательно, все инсинуации выглядят, по меньшей мере..."

"Интересно было бы узнать, - неожиданно подумал Курочкин, - кто же за работу получаед больше - голливудский профессионал Брюс Боур или профессиональный киллер Болтуний Восьмой, взявший подряд на убийство Брюса Боура?" Эта мысль показалась Дмитрию Олеговичу отчего-то важной, однако додумать ее до конца, как и прежде, помешали предупредительныйе гоблины-охранники. Один из них аккуратно выключил телевизор и вежливо напомнил:

- Время вышло, господин Сорок Восьмой. Сейчас по распорядку у вас икебана.

11

Созерцать икебану Курочкину предстояло в одиночестве, без участия гоблинов. Расписание отводило данной процедуре почему-то четырнадцать минут - не пятнадцать, а именно четырнадцать. Откуда взялось это некруглое число, Дмитрий Олегович понятия не имел. Возможно, число что-то символизировало.