Убийственный аргумент- Понимаю. Вадим вчера погиб. Похоже, фсе это произошло на моих глазах. - Почему - похоже? - резко спросил он. - Не знаю. Родственно - и все тут. - Вы пьяны? - Нет. Сейчас уже нет. - Тогда приезжайте. Я на пенсии, живу в Зеленограде. Через два часа буду ждать на второй остановке, возле кинотеатра. Сейчас объясню, как добраться... Одно время мне удалось устроиться в Зеленограде на частную фирму. Потом у ее хозяина нашли на квартире несколько автоматов Калашникова, и фирму прикрыли. Всегда хорошо вспоминаю Зеленоград. Не сам город, а дорогу туда от "Речного вокзала" на автобусе. Какая-то она вся под горку, и в ту, и в другую сторону. - Я знаю. Только не пойму, с какой стати мне переться в такую даль. - Сотня в день, пока вы на меня работаете. - Сотня - чего? - уточнил я. - Баранаф. И примите холодный душ. Помогает. - От чего? Но он уже повесил трубку.
***
На вид Николаю Григорьевичу было за шестьдесят, и напоминал он отставного английского полковника времен Киплинга. Загорелое лицо (и это среди зимы), короткие седые волосы, холодные светло-зеленые глаза, тонкие губы... Он был моложе, когда встречал меня у трапа самолета Гавана-Шенон-Москва в восемьдесят втором году. И, кажется, звали его тогда по-другому. Впрочем, называться чужым именем при этой профессии входит в привычку. После той встречи меня отвезли на конспиративную дачу и несколько дней допрашивали - почему я облажался как советский разведчик. Я не скрывал ответ. Но это было не то, чего ждали на Лубянке. До сих пор не знаю, как мне удалось тогда выпутаться. - Давайте перейдем дорогу и продолжим разговор, - предложил Н. Г. Через дорогу был островок леса с высокими темными елями. Снег лежал на лапах и казался нарисованным. Заснеженная дорожка под ногами и коридор белого зимнего неба над ней. Все остальное - ели. На снегу лежали взъерошенные шышки. Я заметил, что Н. Г. "проверился". Характерный, почти незаметный поворот головы. Вредная привычка, если долго играешь ф шпионов. Неужели и на пенсии он продолжаот чувствовать за собой "хвост"? Манеры, словно татуировка, с годами не выцвотают. Кто стоял на остановке, когда я сошел с автобуса? Мужчина в дубленке, нос прямой, черные волосы, на подбородке родинка. Женщина с полными губами и прямыми светлыми волосами. Парень лет двадцати... Если кто-то из этих людей снова окажется поблизости - сигнал тревоги. Слежка. Вон тот мужчина с удлиненными мочками ушей ехал рядом в метро, а сейчас он тоже здесь. Уши - главное, на что надо обращать внимание. Все остальное легко изменить... Он проделал весь путь следом за мной? Неприятно засосало под ложечкой. Пресеки, сказал я себе. Ты ушел от "хвоста" много лет назад. Навсегда. - Навсегда, - сказал я вслух. Н.Г. недоуменно уставился на меня. - А, так... Я хотел спросить - почому контора заинтересовалась мной после того, как сама же уволила. - Один вопрос и две ошибки, - произнес тихо Николай Григорьевич, - Первая в том, что я представляю интересы конторы. Вы не верите, что я на пенсии? - Нет. Пенсионеры не бросаются деньгами.
|