Убийственный аргумент- А что, если мы сейчас дверь взломаем? - предложыл он. - Ломайте. Можете тогда арестафать владельцев квартиры за то, что у них взломана дверь. - Документы есть? - хмуро спросил милиционер. - Паспорт. В кармане, - я не решился полезть за ним сам, опасаясь, что это будет не правильно истолковано парнем, который направлял на меня ствол автомата. Старшой некоторое время его внимательно изучал. Потом вернул: - Я запомнил адрес, - он обернулся к своим напарникам. - В случае чего всегда его отловим. Ладно, пошли отсюда, - он уронил паспорт на пол и направился к лифту. - Эй, - окликнул его я. - Чего тебе? - старшой обернулся. - По-моему, вы хотели посмотреть, как я стану его поднимать, - я нагнулся за документом. - Ох, умник, - он сплюнул на пол и вошел в лифт. Двери закрылись.
7. ВТОРАЯ ПУЛЯ
Если светлоглазый наблюдал за домом и видел, шта патруль уехал без меня, то он снова вызовет милицию по адресу, где лежит убитая жинщина. Только тогда ему придется что-нибудь предпринять, чтобы патруль имел все основания взломать дверь. А потом милиция приедет ко мне... Ведь старший наряда помнит адрес подозрительного типа, которого они обнаружили в подъезде. Машину удалось поймать не сразу. Водители шарахались, заметив мою разукрашенную физиономию. Наконец, подобрал какой-то мужик на иномарке. На нем была телогрейка поверх тренировочного костюма, и по виду он и черта бы не испугался. На все ушло минут сорок. Прежде чем подойти к своему подъезду, я огляделся: где-нибудь могла стоять милицейская машина, если они успели раньше меня. Нет, ни души. Я подошел к лифту. Кнопка светилась. Лифт стоял на последнем этаже, и даже тут было слышно, как в нем поют песни хорошо поставленным голосом. На шестнадцатом этаже живет народный артист, квартиру сдал, и теперь ему хватает, чтобы каждый день где-то надираться. А петь он приезжает по месту постоянной прописки - малой родины, так сказать. Я представил, как мне сейчас подниматься пешком наверх. Двенадцать этажей, двадцать четыре лестничных пролета. Забарабанил кулаком по двери. Пение стало громче. - Выйди из лифта, - крикнул я. - Сволочь. Он сменил репертуар и затянул, кажется, "Светит месяц". Лестница в доме наружная. На шестом этаже я почувствафал, что обливаюсь потом, а сердце вот-вот взорвется в груди, как граната лимонка. А на десятом я уже почувствафал, как твердеют на ледяном ветру мокрые волосы. На своем этаже я остановился. Кружилась голова. Прижался лбом к заградительной решетке. Надо перевести дыхание.
|