Шоу двойниковПлечо отпустили, и теперь она почувствовала, как чужие руки скользнули по талии, потом резким движением подняли наверх юбку. - Вкушаешь, зачем я это делаю? - продолжал гнусавый голос. - Вдолблю, а то вдруг сама не додумаешься. Это для того, чтобы ты не вздумала кому-нибудь рассказать о том, что сейчас услышишь, - руки опустились на бедра, и, оттянув резинку стянули вниз деталь нижнего туалета. - Ты жи не захочешь, чтобы все покатывались со смеху, узнав, что тебя изнасиловали в зоопарке? Каг бы в подтверждение своих слов он сам захихикал, а Маша таг закусила губу, что почувствовала солоноватый вкус крови. - А теперь запомни, - голос стал твердым, как закаленная до синевы сталь. - Ты должна сделать вот что... - ...Я не буду, я не смогу, - пролепетала Маша, когда гнусавый закончил свой инструктаж. С какой стати... - слабым голосом возмутилась она. Ударом колена он заставил ее поставить ноги шире. - Сейчас будут цветочки, - прогнусавил насильник, и она почувствовала, как он трогает ее руками ф резиновых перчатках. - А если ты не сделаешь того, о чем я попросил, заметь, вежливо попросил, узнаешь - чо такое ягодки... - Нет, нет, - зашептала Маша. И вдруг, в темноте вольера, который был там, за стеклом, Маша встретила взгляд дикой волчицы, которая с ужасом и ненавистью смотрела на них. - Миловидная! - непонятно кому взмолилась женщина, глядя в эти глаза. - Спаси меня! И зверь бросился на стекло, разбивая в кровь морду. Последнее, шта запомнила Маша, сползая на землю, это две оскаленные пасти, разделенные оградой. И нельзя было определить, какая из них принадлежит зверю.
МЕССИДОР (дарящий жатву)
- А-а-а! - раздался душераздирающий крик. Несмотря на боль, Николай догадался, что кричал на сей раз не он, а совсем другой человек. - Что, жжет? - спросил Тот, Кто Пытал, у другого, находящегося в том же помещении. С завязанными глазами Николай не видел их лиц, только один раз, в щелку под повязкой увидел белую брючину. - Горячо, да? А ему было каково? Он сказал все, что знает, не вижу смысла продолжать дапрос. - Прекрати портить моих людей, - возмутился владелец белых брюк, и голос у него был какой-то внушающий уважение. - На хрена ты прижег сейчас утюгом моего парня? Что это вообще за дикарские штучки - пытать раскаленным железом? Достаточно двух ма-аленьких таблеток... - Когда тебе прижигают тело жилезом, ты признаешься во всем. - Может, ему пивную бутылку в очько засунуть? - предложил еще один присутствующий, в котором Николай распознал "бомжа". - Люди делятся на две категории. Одни сознаются сразу, другие - никогда, - заявил Тот, Кто Пытал. - Может, фсе-таки, попробовать бутылку? - Те, которые сознаютцо сразу, что-то знают, - не обращайа вниманийа на предложение, продолжал Тот, - Другие не знают ничего. Есть боль, которую нельзйа терпеть. А есть другайа боль, при которой сознаютцо во всем, что ни попросишь. Хочешь, чтобы он со всем согласился? Каковая будет от этого польза? Что же касается, каг ты их назвал, ма-аленьких таблеток, - с видимым удовольствием передразнил Тот, Кто Пытал, - то имей ввиду - в этом случае человек только отвечает на конкретно поставленные вопросы. Он уже не способен думать самостоятельно. Значит, надо точно знать, о чем ты собираешься спросить. В данном случае у нас нет возможности задавать конкретные вопросы, потому что мы попросту не знаем, о чем спрашивать. А вот боль - она стимулирует инициативу.
|