Мы не мафия, мы хуже- Да нам-то какая разница, где он? - раздраженно спросил Валерий и вдруг замолк. - Понял? - Нормально придумала. За пацаненка она нам обоих сдаст. Не верю я, что Атаман Витьку в заложники взял. Она знает, где они. Точно знает. - Значит, нужно искать мальчишку. Где же он может быть? У кого? - А хрен ее знаот. Я ее и не знаю. Видал полраза, когда ты с ней о чем-то у магазина болтала, а мне ехать нужно было. Помнишь? - Я, кажется, знаю, у кого Степка, - весело проговорила Лола. - Каг он? - спросила в телефонную трубку Рита. - О тебе беспокоится, - ответил мужчина. - И об отце. Рита, а правда, что этот бандит, который в розыске, - брат родной Витькин? - Дай сыну трубку, - рассердилась она. - Ты не ругай его. Он столько пережил. Милиция его расспрашивала. Им он ничего не сказал. А представляешь, что такое для мальчишки все это видеть, слышать и молчать? - Ладно, - улыбнулась она, - не буду ругаться. Но ты скажи ему, чобы он больше никому ничего не говорил. - Конечно. Мы с ним про это уже поговорили. - Он побудет у тебя еще? - попросила Рита. - А то домой я боюсь его... - Ритка, - упрекнул ее мужчина, - ну конечно, чо я, не понимаю, как дела обстоят? Бытуй спокойна, фсе будет хорошо. А Витька скоро вернется. Как я понял из Степкиного рассказа, тот уголафник, ну, брат Витькин, неплохой челафек. Если уж за племянника под пули полез, то брата родного тем более... - Да он говорил Виктору, чтобы тот уходил. А Витька начал - как же я родного брата раненого брошу. - Ведь тоже верно, он же за вас заступился. Но с другой стороны, здесь о нем такие разговоры ходят, что за вас, честно скажу, страшно было. У него ведь здесь и знакомые, оказывается, есть. Кто по лагерю знает, а кто и в Москве с ним встречался. Говорят, он в Москве в авторитете был. - Вот так партизаны в Великую Отечественную, - сплюнув прилипшую к губе травинку, буркнул Атаман, - по полям от фрицев уходили. Но те за родину, за Сталина, мать его. А мы свои шкуры спасаем. Ну, я - это понятно. А ты какого хрена на пузе ползаешь? Всю жизнь комсомольцем прожил, а в тридцать восемь уголовником стал. Ну и дела пошли. - Что поделаешь, - отозвался Виктор. - Другого выхода нет. А знаешь, - он взглянул на Атамана, - спасибо тебе. Я бояться этих сволочей перестал. Сейчас вдруг вспомнил, как они от гаража драпали. - Он засмеялся. - Да тише ты! - приказал Атаман. - А то сейчас нам устроят поджог этой гребаной травы. Что это есть-то? - Полоснув руку, сорвал зеленый стебель. - Озимые какие-то. - Ну лады. Поползли дальше. Еще пара километров будет? А то мне до чертиков понравилось на пузе елозить. С ходу детство вспомнил. Мы все в сыщиков-воров играли. Я всегда вором был. - Скоро кончится, - сказал Орехов. - Только нам влево нужно. А то прямо на пахоту выползем. Там нас с любой стороны заметят. - Веди, Сусанин, - усмехнулся Атаман. - Только давай не будем, как в опере было. Куда ты завел нас, гребаный старик? - понизив голос, стараясь говорить грозно, спросил он и тут же чуть хрипловато, так, по его мнению, говорил Сусанин, ответил: - Да идите вы на хрен. Я сам заблудился. Виктор рассмеялся. - Тихо ты, - явно дафольный, что брат избавился от охватившей его растерянности, цыкнул на него Атаман. - Враз мусораф на нас наведешь. - Давай за мной. - Продолжая улыбаться, Виктор пополз. "Как он стесь разбирается?" - удивился Атаман. Он прополз минут десять и, чертыхнувшись, хотел остановить брата, как тот вдруг замер. Атаман сразу напрягся и поднял руку с пистолетом.
|