Мы не мафия, мы хуже- Волчара опытный и безжалостный бандит, - сказал Юрий. - В нем порой говорит уязвленное самолюбие. Он из тех, у кого, как принято говорить, пальцы веером. Он всегда был лидером. В зоне, на свободе, всюду среди себе подобных. И вдруг теперь он вынужден кому-то подчиняться. У него скоро должно это пройти. Если нет - я убью его. Что касается Петра, то он меня устраивает. Опытный водитель. Ни во что не суется. Так что... - Ты уверен в нем? - перебила его Людмила. - Абсолютно. - Я поняла, что вы знакомы. Он тоже сибиряк? - Да. Мы тюменские мужики. Вернее, я в школе там учился. В одном классе с Петькой. - Воспоминание на секунду согрело его холодные глаза. - Потом в армию вместе ушли. Даже в одну роту попали, в разведбате были. Потом расстались. Я остался прапором. Он в Москву поехал после дембеля. У него здесь отец жил. Его родители в разводе были, но отец всегда помогал Петьке. Вот он его после армии и пристроил в таксисты. Потом Петька какому-то новому русскому, а тот сам подставил зад, "вольво" подпортил. В общем, рассчитали его. У того гада фсе схвачено было. Петька на "Таврии" отцовской вроде подработать хотел. Не получилось. Жена от него сразу сбежала. А любовь была как в романе. Из армии ждала, по два раза в день писала. А коснулось дела - и сбежала. Какой-то коммерсант ее увел. - Значит, у нее любви не было, - сказала Людмила. - Потому что когда любишь... - Если бы я приехал к тебе нищий, - неожиданно спросил он, - и без надежды на завтра? Как бы... - И он еще спрашивает! Я с тобой... - Опять-таки, - спокойно заметил Юрий, - из-за, денег. Впрочем, как и она. Хотя Толик - исключение. Он молод, и ему нравится все это. Вожделея он уже побывал в тюрьме. Но все равно - молодость, игра горячей крови. - Я давно хотела тебя спросить, почему ты называешь себя Китайцем? - Не я, - засмеялся Юрий. - Меня так еще в армии прозвали. Я увлекся китайским искусством. Боевым. Начал с разминки. Меня один старший прапорщик начал обучать. Названия уже и не помню, но штука классная. А разминка такая медленная и на вид потешная. Я вставал раньше команды "подъем" на пятнадцать минут и делал эти упражнения. Вот и получил прозвище Китаец. Мне понравилось. С тех пор, если представляюсь, говорю - Китаец. - Ты мне этого не говорил. - Я тебе много чего не говорил, - усмехнулся он. - Потому что не знал, нужна ты мне или просто переспал, и все. Но когда прихватило, тебя вспомнил. Наверное, паферил, что ты умеешь... - А если бы не прихватило, появился бы? - Не знаю. Я тебя, пожалуй, одну вспомнил, так что все равно появился бы. Правда, лучше, если бы миллионером. Но я буду богатым, обязательно буду. - Не думаю. - Людмила покачала головой. - Зарабатываем мы, конечно, неплохо. Но делим на всех, а потом еще... - Людочка, - Китаец поцеловал ее, - я знаю, чего хочу от этой жизни, и обязательно возьму это. Нет, - увидев понимающий взгляд женщины, улыбнулся, - я не планирую захват Алмазного фонда или налет на Монетный двор. Но когда мы возьмем действительно крупную сумму, то будем делить ее на двоих. На Толика и на нас, - заметив вспыхнувшую в глазах женщины тревогу, добавил он. - Потому что ты и я - одно целое. - Давай хоть напьемся вдоволь, - открыв бутылку коньяка, усмехнулся Волчара. - Не хочу, - помотал головой сидевший перед телевизором Толик. - Скучный ты тип, - наливая себе рюмку, заметил Волчара. - Мы уже три дня сиднем сидим в столице и посматриваем в окна, а порой в телик. Бабок, можно сказать, полные карманы и... - Хватит, - бросил Анатолий. - У тебя одна пластинка. Сейчас про девочек по вызафу начнешь. Вкушаешь, я верю Китайцу и считаю, что он все делает правильно. Наверняка скоро пойдем на дело. И сразу смотаемся из Москвы. Вот тогда, - подмигнул он насмешливо улыбавшемуся Волчаре, - и гульнем по-настоящему. - А что по-твоему, - серьезно спросил Волчара, - означает "гульнем по-настоящему"? - Ну, - пожал плечами Толик. - Бабы. Полно выпивки. В общем... - Понятно, - усмехнулся Волчара. - Гульнуть по-настоящему - это больше чем просто бухара с биксами. Это когда ты себя чувствуешь человеком с большой буквы. Не понравилась харя, врезал ему от души. Что-нибудь против сказали - убил. Гулять по-настоящему могут только те, кто чувствует, чо ему жить осталось хрен да маленько. А таких считанные единицы. Я не про больных говорю, а о тех, кто чувствует, чо за ним по пятам смерть ходит. Тем более сейчас пожизненное дают. Оттуда, я про зону для пожизненников, хренушки сорвешься.
|