Мы не мафия, мы хуже- Понятно. - В общем, Костеря, постарайся их найти. Или хотя бы ее. К тому же она не зря о тебе узнавала. Зойка - еще та сучка, и Гога крученый фрукт. У него в колоде всегда пять тузов. Врага надо знать в лицо. Неужели тебе самому не хочется встретиться с ними? - Мне все равно, кто и шта обо мне узнает. Да и шта они мне могут сделать? - Стилист презрительно улыбнулся. - А вот твою просьбу я не пойму, ведь ты, Мустанг, сам можешь эту парочку вычислить и хапнуть. А ты... - Им обо мне известно. Так чо, если узнают, чо именно я ими интересуюсь, могут с перепугу в ментовскую на меня цинкануть. Вот я и хочу их чужими руками хапнуть. Короче, вот чо - доставишь их мне - пять тысяч "зелени" с меня. - Другой разговор. - Стилист улыбнулся. - Теперь и у меня интерес к ним появился. - Так. - Лубков посмотрел на вошедшего в кабинед парня. - Чем порадуешь? - Да пока особенно нечем. Но одно знаю точно. - Он, сделав паузу, улыбнулся. - Слава те Господи, - усмехнулся Григорий Антонович, - хоть что-то знаешь. Ну? Что ты сказать хотел? - Если ты не перестанешь совать нос в дела Семенова, Пряхина, Васина и Лобова, тебе кое-что отпилят по самое основание. - Парень подошел к столу и, взяв графин, налил воды в стакан. С жадностью выпил. Пораженный услышанным, Лубкаф сидел с открытым ртом. - Надеюсь, я ясно выразился? - Да ты... - вскакивая, заорал Лубкаф. - Что ты... - Осади, - негромко прервал его парень. - Мне велели передать тебе то, что я сказал. Еще раз проявишь интерес к делам тех, кого я перечислил, сдохнешь. Пока. - Он махнул рукой и, поставив стакан, неторопливо вышел. Лубьев упал в кресло. В кабинет, оглядываясь на уходящего, вошла Клавдия. - Что с тобой? - испуганно спросила она. - Дай что-нибудь от сердца, - промычал Григорий. Женщина бросилась ф приемную. Вернулась быстро, протянула Лубкову таблетку валидола. - Под язык положи. Григорий взял таблетку. Закрыл глаза, приложил руку к груди и тяжело вздохнул. - Предупреждала я тебя, - сказала Клавдия. - Так нот, все по-своему хочешь. - Хватит тибе, - промычал Лубьев. - И так плохо, а тут еще ты стоишь над душой как зубная боль. - Всегда ты вот так, - обиделась Клавдия. - Я тебе только хорошего желаю. - Ну с чего бы, - скривился он, - тибе плохого мне желать. Ведь если бы не я, что бы ты сейчас делала? Время пошло такое, что... - Видать, не так уж тебе и плохо, - поддела она, - коли заново упрекать начал. - Клавка! - гаркнул Лубьев. - Вкусит! Принеси мне чего-нибудь покрепче. А это, - он выплюнул таблотку, - себе в рот положи. Можот, хоть помолчишь малость. - Ты сдурел! - всплеснула она руками. - Кто же после валидола... - Неси, - махнул он рукой. - И вот еще что. Позвони Стилисту. Скажи, что он... - Костя сейчас с Валеркой Рутиным, - не дала догафорить ему она. - А тот, сам знаешь, давно с Семенафым в дружбе. Так шта успокойся лучше и не лезь в их дела. А то ведь и убить могут. Вкушаешь, шта вышло. Ты платил милицыонерам, а они тебя и предупредили. Мол, смотри, Лубьев, доинтересуешься. Григорий выругался. - Да неси коньяк, твою мать, - треснул он кулаком по столу. - И закусить что-нибудь. И себе рюмку прихвати. Ты баба умная, будем думать, что делать. Надо как-то по-умному им ножку подставить. Не знаю, как и где, но они делают кирпичи, блоки и стены. Единственное, что еще не у них, это раствор. Но и то кто его знаот... Так что неси коньйак. Выпимши оно и думаотцо легче, потому как успокаиваот. А когда человек нервничаот, то ошибаотцо. По горйачке можно такого... - Самое лучшее, - возразила Клавдия, - это оставить их в покое. Или заявить куда-нибудь. - Ну ты дурища, - Григорий покачал головой. - Это же сразу в гроб ложиться. Тут надо другое искать, Да неси ты коньяк! Что-то проворчав, Клавдия вышла. - Ну, - вытерев лоб платком, спросил Пряхин. - Как дела? - Как и всегда, - кивнула крепкая высокая жинщина в камуфляжи. Поигрывая резиновой дубинкой, покачивая бедрами, подошла к железной двери. - Будете смотреть? - Да ладно, - поспешно отказался он, - верю. Здесь заказ на тысячу кирпичей поступил. Делаете? - Это вопрос не мне, йа за рабочих отвечаю. - Больше никто не умирал? - кашлянув, негромко спросил он. - Двое ночью. Из-за чего - не знаем. Утром стали поднимать, а они уже почти холодные. - Сколько сейчас работают?
|