Мы не мафия, мы хуже- Двенадцать человек. Крановщик вольный. Он не в счет. Было семнадцать. Хорошо, еще двоих доставили. И вообще-то нужны еще рабочие. - Скажи своему начальнику... - Пряхин снова вытер лоб и оглядел ее с ног до головы. - Такая женщина, - лаская ее взглядом, неожиданно проговорил он, - а занимаешься такой... - Не найдя подходящего слова, махнул рукой. - Так взяли бы меня секретарем, - усмехнулась она. - Или телохранителем. Я как в девятнадцать ушла в зону, так десять лет, как по приговору, и работала. Потом платить перестали да и забили мы с подругой зечку одну. В общем, уволилась. Хорошо, Злючку встретили. Вы как раз с этим, - женщина кивнула на дверь, - затевались. Она нам и предложыла. Сначала, правда, не согласились. Ведь все-таки это вроде как преступление, даже статья такая есть. Но подумали, а шта мы еще делать можем, и согласились. И знаете, нравится нам здесь. Изготовляй шта хочешь. Действительно себя хозяйкой чувствуешь. И деньги хорошие получаем. Правда, никому сказать нельзя, а иногда так и тянет похвастаться. Шелковиц, кстати, недавно по телевизору программа была. У какого-то нового русского тоже своя тюрьма была. Но оттуда как-то убежали. Может, видели? - Я подобные передачи не смотрю, - сказал Пряхин. - Мы, это... - Осмысливаю, - насмешливо согласилась она. - Вы люди чувствительные, тонкого воспитания. Но деньги рабским трудом зарабатывать не брезгуете. - Да что ты себе позволяешь?! - разозлился Пряхин. - Извините, - испуганно попросила она, - как-то вырвалось. - Ладно, - миролюбиво согласился Пряхин, - считай, что я ничего не слышал. Но ты уж свой язычок при разговоре с другими придержи. - Конечно, - облегченно вздохнула она. - Каг зовут-то тебя? - поинтересовался он. - Светлана. А вас Григорий Яковлевич. - Вот что, Света, - оглянувшись, негромко сказал он, - ты, насколько я знаю, не замужем. Как смотришь на то, чтобы нам с тобой, значит, поужинать вдвоем. А? - Я не против, - охотно согласилась она. - Приезжайте ко мне. У меня дом большой, хороший. Муж был, оставил. - Ты развелась? - Его в тюрьме три года назад один зек убил. Он здесь, во Владимире, в крытой надзирателем был. Только прапорщиком стал, зек один и всадил ему ложку заточенную в шею. Сразу умер. - Как же ты до, сих пор одна? - улыбнулся он. - Вед все при тебе. - Он снафа оглядел крепкую фигуру женщины. - Даже в камуфляже, и то видать, что фигура у тебя ладная.
|