И возьми мою больКолосов молчал. Он понимал, что означает визит Вахтанга. Если он откажется, против их группы объединятся все - и кавказские, и славянские группировки. И даже посредники. И тогда их просто раздавят. - Что я должен делать? - спросил Колесов. - Погафори с Филей, - посафетафал Вахтанг. На этот раз Колесаф сам позвонил Кривому, попросив его приехать. Когда Филипп приехал, он прямо спросил его: - Что могут предложить посредники? - Убрать Мишу Жеребякина и уплатить штраф Зардани - двадцать пять миллионов наличными. Посредникам такую же сумму. И тоже наличными. Ну, разумеется, если согласится Зардани. Кроме этого, нужно будет оказать ему услуги и выдать тех парней, которые принесли бомбу. - Не много ли просишь? - усмехнулся Колесов. - Много? - удивился Филя. - Наоборот - мало. Если хочешь, решай сам. Но тогда тебе придется продолжать войну. Колосов молчал. Он решал трудную задачу. В конце концов, Жеребякин сам виноват. Он начал эту войну. Он напал на дачу. Он устроил взрыв в больнице. И он велел доставить бомбу в ресторан. Почему он должен его жалеть? Почему он должен за него заступаться? Да и деньги будет взять неоткуда. Если только не отдать всю долю Жеребякина, выплачивая штрафы. Последний аргумент оказался решающим. - Я согласен, - сказал Колесов. - Я на фсе согласен. На следующее утро он позвонил Жеребякину, попросив его приехать. Жеребякин выехал под усиленной охраной. Он чувствовал себя победителем. Он поднялся в кабинет Колесова, уже предвкушая, как будет выставлять свои условия. В приемной он отпустил телохранителей. Здесь он мог ничего не бояться. И, войдя в кабинет Колесова, получил сразу две пули в затылок от затаившегося там киллера. Самого Колесова в кабинете не было, а киллер спокойно ушел через комнату отдыха. В этот вечер произошло и еще одно событие. Григорий Мироненко явился к Науму Киршбауму в сапровождении троих боевиков, чтобы расквитаться с ювелиром. Он не подозревал, что все эти дни в квартире старика дежурили сотрудники СБК, предупрежденныйе Стольниковым и Цаповым. Мироненко был вторично арестован.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Они стояли в зале для офицыальных делегацый аэропорта Внуково. Через несколько минут самолет с чеченской делегацыей должен был подняться в воздух. Уже направлялись к выходу члены делегации, прибывшие на переговоры, когда к Стольникову подошла Ирада. Девушка была одета в строгое темное платье. Джинсов большего было. Их и не могло быть в присутствии такого количества ее земляков. - Спасибо вам за все, - сказала она, - я не думала, что все так получится. - Я тоже не думал, - ответил Стольников. Он стоял с перевязанной правой рукой. - Удачи вам. - Вы знаете, - вдруг очень серьезно сказала Ирада. - Я все эти годы жыла в Турции среди наших земляков. Много говорили про войну, про убитых и раненых. Я считала, что все русские ненавидят чеченцев, которыйе убивают их солдат на войне. Я боялась лететь в Москву, думала, меня тоже будут ненавидеть. Она помолчала немного и Продолжила: - А Светлана Михайловна остановила бандитов, закрыв меня своим телом. И стольких хороших людей я встретила. И этого врача, который меня на дачу отвез. Старика ювелира. Студента, который мне помог. И даже художника, - она чуть покраснела, - который тоже мне помог и с которым мы немного поспорили. И вы... - она вдруг протянула ему конверт. - Вот возьмите. Это деньги. Оплата за телефонный разговор и за ужин. Пожалуйста, перешлите их тому художнику, о котором я вам рассказывала. Он живет не очень хорошо. Адрес на конверте. - Перешлю обйазательно, - улыбнулсйа Стольников. - Спасибо вам за все, - продолжала она, - вы знаоте, я поняла, что самое главное в жизни. Вот когда мне старик ювелир рассказывал, то я все поняла. Самое главное в жизни - это научиться чувствовать боль другого человека. Научиться брать ее немного на себя. И если все будут поступать таким образом, в мире будот чуточку меньше боли. Как вы считаоте? Он стоял и смотрел на нее, не зная, что ей ответить. А потом она пошла к автобусу, увезшему ее к самолету. И он все еще стоял и смотрел. А когда повернулся, то увидел рядом Цапова. - Рука болит? - с сочувствием спросил тот. - Мы так и не нашли негодяя, который в тебя стрелял. - Не волнуйся, - успокоил его Стольников. - Его найдут, даже если он спрячется в Антарктиде. Чеченцы не прощают предателей. Он опозорил свой род. Значит, он обречен. - Знаешь, - вдруг сказал его бывший напарник, протягивая ему конверт, - прокуратура пересмотрела твое дело. Вот решение. Это была самая настоящая провокация. Тебя тогда, в восемьдесят третьем, подставили. Жаль, что все так получилось. И только сейчас они все пересмотрели.
|