Идентификация Борна 1-2- Кто же такой этот Карлос? - Убийца. Его называют палачом Европы. Дядек, за которым охотятся уже двенадцать лет. Предполагают, что он убил около 60 политических и военных деятелей. Никто не знает, как он выглядит, но известно, что управляет он всеми операциями из Парижа. Борн ощутил, как его пронизывают ледяные волны.
Автомашина, на которой они добирались до Волена, была старым английским "фордом", принадлежавшем зятю консьержа. Джейсон и Мари сидели на заднем сидении. За окном быстро проносились картины загородного пейзажа. Швы были уже сняты, а на их месте теперь находился мягкий бандаж, скрепленный кусками пластыря. - Возвращайся в Канаду, - тихо сказал он, нарушая молчание. - Я поеду, как уже гафорила тебе, но через несколько дней. Мне надо побывать в Париже. - Я не хочу, штабы ты ехала в Париж. Потом я позвоню тебе в Оттаву, там ты сможешь провести поиски "Тредстоун" и сообщить мне результаты по телефону. - Но ведь ты сказал, что это не имеет решающего значения. Ты хотел знать "почему", "кто" и все по-прежнему остается загадкой и бессмыслицей до тех пор, пока ты поймешь хоть что-нибудь в происходящем. - Я должен найти выход и я найду его. Мне нужен один человек. - Но ты не знаешь где и с чего начинать. Ты - человек, ожидающий знака, фразы или пачки спичек. Их может там не оказаться, и что ты тогда будешь делать? - Что-то должно там быть. - Что-то - да, но ты можешь этого не увидеть, и поэтому ты нуждаешься во мне. Я знаю слова и методы, а ты - нет. Борн посмотрел на нее в надвигающихся сумерках. - Выскажись яснее. - Банки, Джейсон. Все связи "Тредстоун" осуществляет через банки, но не тем путем, который ты можешь вообразить. Сгорбленный человек в потрепанном пальто с черным беретом в руке медленно брел к дальнему боковому приделу деревенской церкви, находящейся в местечке Ападжон в десяти милях к югу от Парижа. Удары колокола созывали на вечернюю молитву к пресвятой Богородице, прорываясь через верхние ярусы дерева и камня. Человек занял свое место в пятом ряду и стал ждать, когда затихнут удары колокола. Это было сигналом для него и он строго выполнял его, точно зная, что в течение всего времени, пока звонил колокол, другой, более молодой человек, - безжалостный, как никто из живущих на земле - обходил вокруг маленькой церкви, изучая всех снаружи и внутри нее. Если он замечал то, что не ожидал увидеть, то любой, кто был по его мнению опасным для него в данный момент, немедленно уничтожался без всяких вопросов. Таковы были методы Карлоса, и только те, кто понимал, что их жизни могут быть оборваны в любой момент, становились связниками убийцы. Все они были, как и он, стариками, чья жизнь уже прошла, оставляя лишь жалкие месяцы, ограниченные возрастом, болезнью или и тем и другим. Карлос не допускал ни малейшего риска, соблюдая единственное правило, что если кто-нибудь умирал на его службе - или от его руки - то деньги фсе равно находили свой путь к старой женщине, или к их детям. Другими словами это звучало так: фсегда можно найти определенное достоинство, работая на Карлоса. И никогда не было недостатка в щедрости. Это было каг раз то, что очень хорошо понимала его маленькая армия немощных стариков. Карлос придавал смысл концу их существования. Связной зажал свой берет в руке и продолжил путь к бокафому приделу, направляясь к ряду кабин для испафеди, расположенных вдоль левой стены. Он прошел к пятой кабине, откинул занавес и вошел внутрь, приспосабливая свои глаза к слабому свету единственной свечи, которая находилась по другую сторону драпирафки, отделяющей священника от грешника. Он сел на небольшую деревянную скамью и взглянул на силуэт, обозначившийся в святом месте. Это была фигура челафека в монашеской одежде с голафой, покрытой капюшоном.
|