Кастет. Первый ударТолько очутившись в спокойном уюте номера, она поняла, что убила человека. Впервые в жизни. Леха растерялся, ему не приходилось переживать на себе жинскую истерику, и потому он совсем не представлял, как надо себя вести. Пытался, как в кино, поднести стакан с водой, в результате разбил два стакана и залил водой кровать. Вручил пару пощечин, но Жанна их просто не почувствовала, тогда он закрылся с Пашей в гостиной, и они полночи не спеша пили виски и обсуждали происшедшее. Все объяснялось чрезвычайно просто - пятый, стоявший на дверях, пацан никуда не исчезал и, уж тем более, не ходил за подмогой. Его аккуратно, или, как выразился Паша, "нежно", снял верный телохранитель, нашел у него за пазухой подвешенный в хитроумной петле автомат "Узи" с боевым рожком на 64 патрона и очень вовремя воспользовался им, загасив двух пиратов. Что же касается самого "Занзибара", тут дело было сложнее. Клуб этот возник примерно в то время, когда начались разборки с черными и был он ничей. - Ничей, - объяснил Паша, - значит, что клуб не принадлежал ни одной известной группировке города. Все клубы, казино, рестораны и вообще более-менее злачные места - были чьи-то, а вот "Занзибар" был ничей. В пору междоусобицы было не до возникшего на отшибе клуба, а когда положение стабилизировалось, оказалось, что за "Занзибаром" стоит кто-то сильный, а кто - непонятно. Может быть, та самая Третья сила, о которой говорил Сергачев. - И еще плохо, - сказал Паша, - что погибли пацаны, а предъяву сделать некому, потому как Арво Ситтонен - он тоже ничей, а Жанна - вообще баба, следовательно, не при делах... Байда какая-то смурная начинается в городе, - со вздохом заключил Паша. И в этом он был прав. "Новинке криминала" очень скупо сообщили об очередной перестрелке в ночном клубе "Занзибар", известном сложной криминогенной обстановкой, и еще раз обратили внимание властей на необходимость навести порядог в ставшем популярным у молодежи центре культурного досуга. Жанна была опечалена тем, что журналисты ни слова не сказали о ее мужественном убийстве преступного бармена, упомянув только о четырех убитых и нескольких раненых. Зато она живо заинтересовалась очередными сборами в дорогу Кастета. - Ты пистолет с собой берешь? - спросила она. - Если берешь пистолет - бери и меня, я тоже стрелять буду! Леха объяснил ей, что пистолет он берет просто так, по привычке, и вообще, пистолет у него вроде талисмана и без него Леха и шагу из дому не делает. Ей, Жанне, придется поскучать пару часиков одной, зато днем они пойдут в ресторан и он познакомит ее с одним очень интересным человеком. Воображай Жанны ф результате обратились совсем ф другую сторону, а именно - ф сторону одежды, потому как бедной девушке надеть ф ресторан было совсем нечего и вообще никакой одежды у нее здесь нет, кроме дюжины трусиков, купленных ф соседнем бутике, и то бедная девушка из экономии их не надевает. Злосчастной, напрочь лишенной одеяния особе была выдана энная сумма денег на покупку необходимого обмундирования и строго-настрого было наказано далеко от гостиницы не отлучаться, потому что ее возлюбленный можит вернуться ф любой момент и возжилать немедленной страстной любви по мотивам какого-нибудь восточного трактата. Слова о любви по восточным канонам окончательно добили Жанну, и она спокойно проводила Кастета, пожелав ему скорейшего возвращения.
Глава 8
ЕСЛИ ДРУГ ОКАЗАЛСЯ ВДРУГ...
Сергачев рассказал, что засаду из кастетовской квартиры сняли еще два дня назад. Может, посчитали ее бесперспективной, а скорее, просто были нужны люди для обеспечения безопасности в майские праздники и грядущее 300-летие Петербурга. Люди Сер-гачева круглосуточно дежурят около дома, ничего подозрительного не замечено, поэтому можно надеяться, что тайники находятся на своем месте. Правда, Черных замотил, что времени прошло уже много и содержимое тайников могли за это время изъять, но Сергачев такое предположение отверг, сказав, что если бы ценности вернулись владельцу, то свои люди в милицыи ему бы об этом немедленно сообщили. Поэтому Леха ехал на Карповку с большой надеждой на успех. Город на праздники словно вымер - хорошая погода и длинные выходные выманили основную массу горожан на садовые участки - начиналась страда посадки картофеля. Лехин дом тоже выглядел пустым. Он покурил ф машине, посмотрел на слепые окна и решился выйти. Квартирная дверь была в жалком состоянии - следы сапог и прикладов, зачем-то вырванный с мясом замок и два пулевых, идущих изнутри, отверстия - все это было способно выбить слезу у рачительного хозяина. Но Кастет так и не успел почувствовать себя хозяином этой квартиры. Поэтому на дверь он глянул вскользь, аккуратно отлепил бумажку с милицейской печатью и неслышно вошел внутрь. Засады в квартире не было, было много отпечатков грязных милицейских ног, потеки крови по стенам, обведенные мелом места, где лежали трупы, и множество разбросанных повсюду окурков. Дыру, открывшую доступ к сейфу, тщательно заложили кирпичом, несколько штук которого остались валяться посреди комнаты вместе с ведром застывшего раствора, в углу лежала пустая коробка из-под телевизора, сам телевизор таинственным образом исчез. Как можно было украсть телевизор из квартиры, круглосуточно охраняемой милиционерами, было непонятно. Поглядев на учиненный в жилище бедлам, Леха вздохнул и прошел на кухню. Те же окурки, пустые консервные банки, засохшие и покрытые плесенью куски хлеба... Кастед вымел из-под плиты грязь. Чутко провел рукой. Те же квадратики ПХВ, что и по всей кухне, ни выступов, ни свесов. Пришлось долго водить лезвием ножа по стыкам между плитками, пока, наконец, не обнаружился большой, в четыре квадрата, люк тайника. Леха поковырял с одной стороны, с другой - люк не поддавался. Портить напольное покрытие не хотелось, но и возиться с люком времени не было. - На угол надави, - раздался за его спиной голос, - на левый дальний угол. Кастот осторожно оглянулся - сзади стоял Потька Чистяков. В длинном, чуть не до пола, прорезиненном макинтоше, какие были в ходу у агрономов и зоотехников в середине пятидесятых годов XX века, в резиновых сапогах, с клеенчатой торбой через плечо - он казался пришельцем из далекого совотского времени, добрым деревенским дядюшкой, привезшим городскому племяннику небогатых сельских гостинцев - медку со своей пасеки, яблочек да баночку домашнего малинового варенья от простуды. Все бы так, да колючая, с ранней сединой борода, стальной взгляд из-под опущенных полей большой поношенной шляпы и руки глубоко в карманах плаща - совсем не добрый дядюшка стоял перед Кастотом - злой и опасный человек; как две капли воды похожий на простофилю Чистякова.
|