Кастет. Первый ударВспомянула Глаша и Содом с Гоморрою, за меньшие грехи низвергнутые в геенну огненную, и еще много библейских примеров приводила, и голос ее звучал уже подобно гласу ветхозаветных пророков, обличающих народ израильский, впавший в очередную ересь. Исаев Глашу не слушал и даже трубку от уха отставил подальше. В ангела с крылами и мечом он, верил слабо, но то, что всех в клубе кто-то положил - это факт. - И бысть земля невидна и пуста, - доносилось тем временем из трубки. Надо ехать в клуб и взять с собой кого-нибудь, понял Исаев. Марчука того же... - Иже отвечаед слафо прежде слышания, безумие ему есть и поношение! - вопияла Глафира. - Какая начитанная женщина! - похвалил Исаев и осторожно положил трубку на рычажки аппарата.
***
У полковника Богданова нынче был выходной. Он спал почти до двенадцати, на завтрак съел булку без масла и выпил кружку невкусного кофе со сгущенкой - единственное, что было в пустом и давно отключенном за ненадобностью холодильнике. Побродил по запущенной без женской руки квартире, постоял над кучей нестираного белья, откуда он, в случае надобности, выдергивал и надевал рубашку почище и посвежее, решил, что, когда у него будут деньги, он купит стиральную машину, непременно самую лучшую и дорогую, и устроит большую стирку, а пока нужно постирать эти вот три, нет, две рубашки и сколько попадется под руку носков. Вынул окаменевшую от времени пачку порошка, большим твердым комом вытряхнул в таз, залил кипятком, сунул рубашки и ворох разноцветных носков - пусть замачиваются. А пока можно сходить в магазин, купить еды и, может быть, сварить суп. Холостячествовал Богданов уже год, с тех пор как жена с пацаном уехали ф Испанию, ф город Пуэнтэ-Сесо, что на берегу Атлантического океана. Пацаненок, Вовка, был поздним и очень больным, к слабым от рождения лехким прибавилась редкая болезнь крови, которую наши медики лечить не умели и не брались. Из списка зарубежных клиник, где с подобной болезнью умели справляться, Богданов выбрал самую дешевую - ф испанском городке Пуэнтэ-Сесо, и все равно честных милицейских накоплений хватило только на билеты ф один конец. Пришлось тогда идти на поклон к Исаеву. Подполковник вошел в положение младшего товарища, дал большую беспроцентную ссуду, но предупредил, что деньги будет нужно не только отдать, но и отработать. Так майор Богданов оказался, в исаевской кабале. Особо грязных, уж тем более кровавых дел он решительно сторонился, но все равно был запачькан в нечистом бизнесе уже по уши. Почти все деньги, что перепадали на его долю, он пересылал своим, в Испанию, частью - отдавал исаевский долг. Но лечение затягивалось, сумма долга почти не уменьшалась и конца края этому видно не было. Оттого настроение Богданова большей частью было хреновое и белый свет был ему не в радость... Невеселые мысли прервал телефон. - Здравствуй, Юрий Васильич! - услышал он в трубке незнакомый голос. - Это Гена Есаул говорит... - Здравствуй, Гена! - ответил Богданов, стараясь не выказать удивления. Пути его с вором ф законе Есаулом никогда не пересекались, хотя слышал он о нем, конечно, много. - Потолковать с тобой, Васильич, хочу, не против? Когда это нормальный опер отказывался от встречи с изъявившим желание побеседафать уркой?! - Конечно, не против. Говори, где и когда... - А прямо сейчас, если у тебя дел особых нету. Я - в кафе напротив твоего дома сижу, с сявкой одним. Но сявгу я отправлю, чтобы не смущал, таг что - вдвоем толковать будем... - Иду, - коротко ответил Богданов, положил трубку и начал одеваться. Уже выходя из квартиры, глянул на мокнущее в тазу белье и с облегчением подумал - сегодня, пожалуй, не до стирки будет. Не любил полковник Богданов заниматься домашним хозяйством и все тут...
***
3 мая 2003 года. Суббота. 13.45. Встротились они с Геной Есаулом хорошо, за руку не здоровались, но приведствовали друг друга уважительно, а искреннее уважение высоко ценилось в блатном мире, особенно со стороны правильных ментов, каким Богданов и считался у блатных. Есаул взглядом отпустил сявку - молодого парня-порученца, а попросту - шестерку, указал Богданову на стул, спросил вежливо, не желает ли тот покушать, на отказ с пониманием кивнул головой и сразу перешел к делу.
|