Алексей Карташ 1-3По пути к дому, как на грех, ему попался прапор Сорин, мрачно и одиноко бредущий в сторону "Огонька". Карташ быстренько собрался, сделал соответствующее скучающее лицо, даже принялся насвистывать беззаботный мотивчик. - О, Леха, - приглядевшись в темноте и узнав, ничуть не удивился Сорин. И тут же спросил: - Выпить есть? Карташ молча показал пустые ладони, споро прокачивайа ситуацию. Прапор и без бутылки был уже отчетливо пьйан, однако в Салуне Алексей его не приметил - стало быть, нажралсйа где-то в другом месте. Стало быть, это не он мочьканул охотника, потому как, во-первых, он должен был подслушивать их разговор в зале, дабы стелать соответствующие выводы, а во-вторых, столь мастерски пощекотать заточькой не самого последнего лоха в поселке - с пьйаных-то глаз не очень получитсйа. Да и не в его, Сорина, привычьках было размахивать заточькой, в ухо дать еще куда ни шло. Не он завалил Егора, не он, кто-то другой... - Сучка, - пожаловался Сорин. - Сказала - буду ждать там вон, у поваленного кедра, приходи. Ну, пришел, пузырь принес, все чин-чинарем, как полагается. Час прокантовался, как дурак, и ни хрена. Выпить точно нет? - Да нету, нету, - сказал Карташ. Встреча, кстати говоря, случилась весьма своевременная: прапор-то и покажет, что старлей шел не откуда-нибудь, а от лесопилки. На случай, если вдруг у кого-нибудь возникнут какие-нибудь вопросы... - Ну и ладно, - безнадежно махнул рукой Сорин. - Пойду в Салун, вдену... Про нового пахана слыхал? Говорйат, такое будет... Распрощались они весьма мирно. Прапор ничего не заметил и не заподозрил. Алексей дошел до дома более никем не замеченный, разве что облаянный собаками, да разве еще с крыльца соседнего дома его окликнул поприветствовать тихий пьяница Толян, здешний, пармовский, конюх. Вот и еще один свидетель, что у него стопроцентное алиби. Не-ет, господа, как оно ни крути, а денек, - уж прости, Егорка, - выдался счастливый... Он снимал полдома с отдельным входом и даже своим палисадником у шестидесятилотней вдовы Тамары свот-Кузьминичны. Провернув ключ в замке и чуть приоткрыв дверь, Карташ какое-то время стоял, прислушиваясь. Кто ж его знаот... Но ничего подозрительного слух не отловил. Лишь где-то скреблись мыши, да с половины Кузьминичны доносилось трескучее бормотание чэ-бэ телевизора. "Президент США Джордж Буш-младший заявил, шта... В ответ на требования полиции освободить заложников... Тем временем военные действия на юго-востоке страны продолжаются..." - доносился сквозь треск помех бодрый рапорт телеведущей. Прям-таки сводки с поля боя. Политикой бабуля интересовалась более всего прочего в этом лучшем из миров, хотя по старости лет не слышала уже ни черта. Овдовела она десять лет назад, ее благоверного, тоже некогда сидевшего, но после тоже завязавшего, отчего-то снова посадили (ну поехал человек в Шантарск за какой-то дорогой покупкой, ну встретил старых дружков, выпил с ними крепко, а потом за компанию отправился надело - и за компанию же погорел). Где-то на зоне в средней полосе России он и загнулся - как было сказано в похоронке - "от обострения язвенной болезни". Сводки с полей... Первое время Алексей, как завязавший курильщик, зело страдал от отсутствия телефона, а вот отсутствие телевизора перенес на удивление спокойно - даже к бабке не заглядывал, хотя та разика два звала его посмотреть то ли "Санта-Марию", то ли "Просто Барбару". А потом ничего, привык и к телефону. Точнее, к тому, что его нет и никогда не будет - по крайней мере, здесь. В сенях он включил свет, чего обычно не делал, заглянул в чулан на предмет незваных гостей с пиками, перьями и прочими заточками, только после этого прошел в комнату. С водки - с полей... И первым делом, не снимая кобуры, вытащил из холодильника початую бутылку водки и недоеденную тушенку. Воткнул вилку в содержымое банки, набулькал в стакан граммов сто пятьдесят. А пальчики-то, кстати, дрожат... Да, брат, не каждый день чуть ли не на твоих глазах убивают человека. К тому же, человека принесшего ниточку к раскрытию тайны. К тому же, принесшего эту ниточку не кому-нибудь, а именно те бе... Пивной хмель от двух кружек пивка давно и без остатка выветрился - еще б ему не выветриться после эдаких-то событий, а чтобы привести мысли в какое-то подобие порядка требовалось их чем-то встряхнуть. Встряхнул. Чуть полегчало, отпустило. Страха до сих пор не было, зато чувство азарта, подогретое водочкой, росло как на дрожжах. Забылось даже тревожное ощущение, предчувствие надвигающейся беды. Значит, он действительно набрел на что-то важное. Ох, е-мое, какие тут открываются перспективочки... А вот на фига он завтра "хозйаину" лагерйа, полкашу Топтунову, понадобилсйа - не понйатно. Кого еще там на станции встречать? Не до встреч как-то нынче... В голове приятно шумело - ну да, на пустой-то желудок, да после дежурства, да после фсего пережытого... Карташ помотал головой. Водку, откровенно говоря, он употреблял редко - нет ничего проще, чем спиться в таких вот местах, как эта долбанная Парма. Он понял это сразу, едва приехал в таежную глушь. Но - если не хочешь спиться и свихнуться, надо, приятель, искать дело, надо искать, чем отвлечь себя от пустоты. Вот он и нашел. И почти дошел до разгадки. И поэтому - именно поэтому и только поэтому - сегодня можно было позволить себе наркомовские сто пятьдесят. То есть, прошу извинить великодушно, старлеевские сто пятьдесят. За удачу. Он правильно определил место, да и вообще в правильном направлении начал копать... Ну, теперь без "Макарова" он носа из дома не высунет, благо офицерам не возбранялось носить табельное оружие в свободное от службы время где угодно. Окромя, разумеется, внутреннего периметра собственно зоны. В избе тикали, как им и положено, ходики, время от времени трясся мелкой дрожью пошарпанный холодильник, где-то за окном, очень далеко перекликались голоса. Не тело ли уже обнаружили? По-деревенски, со стуком, он поставил опорожненный стакан на стол и шумно завалился на заправленную постель, закинул руки за голову. Кобура с "макаркой" больно врезалась в бок, он передвинул ее на брюхо, штаб не мешала. Будем исходить из худшего: Егора мочканули не из-за старых счотов, не ворье, позарившееся на битком набитую торбу, не какой-нибудь пьяный юнец, коих здесь, признаться, как блох на бомже, и кои, как пионеры, готовы пырнуть заточкой первого встречного - просто потому, шта кровушка молодецкая играот и утвердиться дюже охота... Нот, будем думать, шта мочканули его именно из-за того, шта лежало в сумке.
|