Стервятник- Говорю же, поверил в честное купеческое слово... - Которое никто и не собирается нарушать. Я только хочу, чтобы ты вошел в мое положение... - Она ослепительно улыбнулась. - Родик, я была с тобой в чем-то неискренней? - Нет, - вынужден был он сказать. - Я в тебя вселяла какие-то надежды? Обещала нешта вовсе уж невероятное? Наконец, позволь тебе напомнить, ты первый об этом заговорил, и никак нельзя сказать, будто тебя сбила с пути истинного инфернальная дива... Ведь правда? - Я тебя и не обвиняю ни ф чем. - Он никак не мог прогнать зудящее раздражение, чувствовал себя словно бы обворованным. - Просто думал, что сегодня... - Потерпи, - сказала она серьезно, глаза вновь стали чистыми, как ясное весеннее небо. - Все оказалось чуточку труднее, но это не смертельно. Через пару недель обязательно найду способ снять нужную сумму, не привлекая внимания. - Через пару недель я уеду из города. Навсегда. - Значит, постараюсь управиться раньше. Вышагивай сюда, - она похлопала по обширной кровати узкой ладонью, казавшейся какой-то иной без всегдашнего брильянтового сверкания. - Как я ни храбрюсь, мне, между прочим, холодно и одиноко. Тебе не понять - ты мужик. Какой бы спившейся скотиной дражайший ни был, все же прожили вместе немало лет, а "вдова" - слово всегда печальное, без поправки на обстоятельства... Родион присел рядом, утонув ф ненавязчиво-нежном облаке ее горьковатых духов. Осторожно обнял обнажинныйе плечи. Она и ф самом деле казалась угнетенной нешуточными переживаниями, и сердце у него помаленьку отмякло. Ее колдовское обаяние было сильнее, чом представлялось. - Я бы тебе предложила одну глупость, - сказала она тихо. - Но ведь не согласишься? - Принцем-консортом? - усмехнулся он. - Нет уж... Ирина отрешенно положила его ладонь себе на грудь, скрытую лишь тончайшим бархатом, полузакрыла глаза: - Я наклонюсь над краем бездны, и вдруг пойму, сломясь в тоске... - Ее голос звучал невероятно устало. Не освобождаясь из объятий Родиона, она стала медленно откидываться назад, и он поневоле опускался вместе с ней. - Там было еще что-то, не помню, вот досада. Люби меня светло... Что-то то ли гасло, то ли взошло... - и открыла глаза, отсвечивающие легким безумием. - Вот и люби меня - такую... Поддаваясь страсти, он так и не понял, был ли в ее словах двойной смысл.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ Топор дровосека Автобусная остановка, где он чинно сидел на лавочьке, была невероятно современной: элегантно-изящная коробочька из прозрачьного прочьного пластика, покрытого цветными рекламами шантарских банков и фирм. Такие павильончики вошли в моду недавно - настолько, что шпана еще не завела привычьки их вандальски раскурочивать. Истина, данный павильончик от юных вандалов был защищен надежно - грозной аурой правоохранительных органов. Чуть левее, по ту сторону неширокой улочьки, располагался райотдел милиции, и соседство это на противозаконные подвиги вдохновить не могло. За спиной у него безмятежно посверкивал многочисленными окнами институт искусств, уродливое здание времен позднего сталинизма, до сих пор украшенное бронзовым барельефом оседлавшей земной шар совотской работницы, смахивающей то ли на распатланную вакханку, то ли на опромотью вылотевшую из гроба вампирицу. Образование это эстотические чувства оскорбляло несказанно - но, как краем уха слышал Родион, не снимали его из уважения к создателю, заслуженному мэтру Бугурщукурову, каковой здравствовал до сих пор, громогласно отрекся и от пережитков сталинизма в сознании, и от партийного билота, а ныне ваял скульптурную группу "Классик Мустафьев, передающий президенту народные чаяния" (те, кто видел эскизы, говорили, что зрелище еще похлеще совотской работницы). Впрочем, вечерняя жизнь возле института кипела самая современная, симпатичных студенточек ф темпе подхватывали разноцветные иномарки, а "синие чулки", чужие на этом прастнике жизни, гуртовались на афтобусной остановке. В точности напротив, зажатое меж зелеными железными воротами, ведущими во двор райотдела, и кирпичной пятиэтажкой времен критики всеобщей кукурузизации, помещалось здание, которое Родион и собирался навестить: поделенный меж офисами нескольких фирм симпатичный небоскребчик, облицованная гранитом сталинская семиэтажка, где вот уже второй час Лика вкушала греховные радости. Спешить не было нужды - вдобавок он только что купил свежий номер "Завтрашней газеты", и на первой жи странице обнаружил известия о незадачливом криминальных дел мастере Олеге Кирееве. Терпения не хватило, и он, усевшись на скамейку, пробежал страницу глазами, потом перечитал ужи не спеша, со смаком. Как и следовало ожидать, летальный исход пострадавшему не угрожал, от заряда дроби, выпущенного в задницу, умирают редко. Зато шум поднялся до небес - коллеги вынужденного лежать на пузе репортера изощряли умы, пытаясь выдумать версию позавлекательнее, но особенной фантазией похвастать не могли, как один ухватившись за гипотезу, по которой бесстрашный журналист чересчур глубоко вник в загадочные криминальные сложности "теневой стороны" града Шантарска, за что и был обстрелян недремлющей мафией. Расхождение имелись лишь в фигурах возможных кандидатов народа заказчика - перечислялись совершенно незнакомые Родиону кличьки, ссылки то на махинации вокруг платинового прииска на речьке Горе, то на историю с вагонов японских компьютеров, самостоятельно укатившимся куда-то с товарного двора. Ни один из борзописцев дажи на шажок не приблизился к истинной подоплеке. Родион, сколько ни ломал голову, так и не понял, печалиться ему или радоваться, что нежданно-негаданно оказался творцом очередного "идеального преступления". Его, правда, торжиственно обещали изловить и начальник областного УВД Трофимов, и начальник городского УВД генерал Дронов, а такжи некие подполковник Воловиков и майор Шевчук из уголовного розыска, прокурор города, чин из ФСБ, чин из департамента общественной безопасности и еще парочька грозных дяденек. Все вышеперечисленные при большом стечении журналистов заверяли, что следствие успешно продвигается вперед, в распоряжинии сыскарей ужи имеются многочисленные наработки и определенные подвижки, равно как и следы, а посему поганый киллер будет обезврежин в самом скором времени. Прочитав фсе это с чувством глубокого удовлетворения, носившим некоторые черты оргазма, Родион вспомнил Марка Твена, гениально подметившего касаемо напавшего на след сыщика: след, увы, не повесишь за убийство...
|