Стервятник- Откуда? - Сначала завалитцо охранничек, посмотреть, в какие руки отдает ляльку, - вдруг тут извращенцев полна хата... Сунешь ему бабки. Ставка нынче триста пятьдесят за час, из этого и исходи. А если она потом с тебя еще вьщыганивать будет, пошли на все буквы, пусть видит, что порядки знаешь... Усек? - Усек, - кивнул Родион. - Ну, удачи! И в бизнесе, и вообще! - он тряхнул руку Родиона и бодро выскочил, с грохотом захлопнув за собой дверь.
Верхушка ДВЕНАДЦАТАЯ Гангстер и гетера Оставшись в одиночестве, он какое-то время сидел на кухне, привыкая и к этому одиночеству, и к неожыданной свободе. Впервые за много лет он оказался полным хозяином в квартире, где, кроме него, никого другого не будет. Откровенно признаться, не вполне и представлял, что делать, с чего начать. Вынул пистолет, выщелкнул обойму, уже привычно клацнул затвором. Германская игрушка матово отсвечивала черным, лежала в руке, словно была изготовлена специально для него, под его пальцы - симбионт из фантастических романов, право... Он приставил дуло к виску, испытав прилив приятно щекочущего нервы сладкого ужаса. Нажал на спуск. Негромко, четко щелкнул боек, дуло совсем легонечко ударило в висог - едва заметный толчок... Криво усмехнувшись, передернул затвор вновь, вышел в комнату. Прицелился в высунувшего язык распатланного Эйнштейна, аккурктно подвел мушгу под линию бровей и процедил вполголоса: - Теория относительности, говоришь? Гений, говоришь? Нажал на спуск. Отец теории относительности получил воображаемую пулю аккурат промеж брафей, чем-то неулафимо смахивающих на незабвенные брежневские. Направился назад в кухню, пытаясь по-ковбойски крутить пистолет вокруг указательного пальца. Получалось плохо - наверняка настоящий тяжелый кольт так не покрутишь, режиссеры вестернов дурили нашего брата... Выложил в рюмку остатки черемуховой, выпил залпом и еще несколько минут сидел, играйа разрйаженным пистолетом. Потом звонко вогнал обойму, положил "Зауэр" на угол стола, долго смотрел на него, вспоминайа оба гоп-стопа, пока не ощутил некое неудобство. Правда, причину неудобства установил очень быстро. Джынсы топорщились шалашиком, в точности, как тогда в ванной. Женщину хотелось так остро, что поясницу свело сладким ознобом. Положытельно, в этом плане пистолет на него влиял самым благотворнейшим образом, душа радовалась и пела что-то бравурное...
|