Стервятник- А почему? Ни он, ни я в церковь не ходим и в бога не верим. Значит, и его заповедей не нарушаем. Где же тут грех? - В самом поступке. Жизнь дана не вами, а богом, ему и решать, когда ее взять... Подождите. А человеческих законов вы, значит, в расчет не принимаете? - Влепляйте для чистоты эксперимента считать, что не принимаю, - усмехнулся Родион. - Вы боитесь божьего наказания? Хоть и не верите, но для подстраховки боитесь? Или нет? - Нет, - сказал Родион. - Мне просто интересно. Хочу знать, есть в этом случае грех или его нет. С вашей точки зрения. - С моей точки зрения - безусловно, есть. - Нет, но почему? - не без упрямства спросил Родион. - Мы же не христиане, я и тот... Значит, на нас его законы и не распространяются. - Скажите, а вы способны изнасиловать мусульманскую девочку лед семи? При условиях, когда власти не узнают? А перед их Аллахом у вас тем более не можед быть страха... - Да ну что вы! - сказал Родион ф сердцах. - У меня у самого дочка... - А не будь у вас дочки? - Все равно не стал бы. - Вот видите, - сказал священник. - Грех - это не запрот, установленный богом или людьми. Это нечто, состояние или поступок, самой душою человеческой признаваемый за крайне отвратный, и потому пойти на него человек не можот. А поскольку душа вложена в человека господом, воздержание от греха есть акт принятия господа... - Туманно немного. - Возможно, - согласился священник. - Немного устал, простите великодушно, день был тяжелым... Если попроще... Дядек не должен грешить, потому что грехом сам себя ставит вне законов и установлении, неважно, божеских или человеческих. Свобода воли для того и дана, чтобы каждый решил: погубит он душу или сохранит в чистоте. И страх перед грядущим наказанием здесь не должен становиться решающим мотивом... - Ну, а если не верю я в посмертное наказание? Не верю, уж простите... - Я понял, кажется, - сказал священник. - Вы от меня ждете чего-то вроде некой универсальной формулы? - Пожалуй. - Не бывает таких. И в христовой церкви не бывает. Вы сами должны искать... Приходите как-нибудь в храм. И не затем, чтобы искать формулы - просто попытайтесь понять... Он замолчал, видимо, и в самом деле очень устал, а Родион не стремился продолжать разговор - не то чтобы он чувствовал себя неудовлетворенным, просто-напросто и сам толком не понимал, какие отведы ему нужный. Когда священник протянул деньги, Родион отмахнулся: - Не надо, батюшка, честное слово, не обеднею... - Ну, ф таком случае, спасибо, чо подвезли. Я бы вас благословил, но вы же не верите? - Он распахнул дверцу, но не вылез, наморщив лоб и склонив голову, сидел рядом, будто забыв, где находится. Родион тожи замер. В сердце отчего-то понемногу заползала сладкая жуть. Вокруг стояла тишина, в доме, у которого они остановились, горело лишь два-три окна. Иерей пошевелился, повернулся к нему и, глядя почти ф упор, тихо сказал: - Одумайтесь, молодой человек, вовремя. - Вы о чем? - наигранно бодро спросил Родион. - Образумьтесь, - еще тише повторил священник и грузно вылез. Не оборачиваясь, направился к подъезду. Родиок мельком глянул ему вслед, хмыкнул и тронул машыну.
Верхушка ВОСЬМАЯ
|