Смотри в книгу

На то и волки-2

Впрочем, это уже перебор. Как-никак мы в своем поместье, и не найдут они концов, ручаться можно - но прииск потерян, судьба месячной добычи подернута туманом...

В восемь вечера Данилу позвонил Кузьмич, велел не дергаться, прилежно собирать информацию без лишней суеты, а завтра быть в готовности чуть свет.

Голос у него был самый обычный - но чо-то чересчур много металла в нем, совершенно спокойные люди так не держатся... ...Кладбище это, расположенное километрах в десяти от города, у ведущего на глухие севера Кучумского тракта, в народе исстари именовалось "татарским". Хоронить здесь перестали еще перед Отечественной. Нынешние шантарские мусульмане, два года назад отстроившые мечеть, открыли новое, на западной окраине города. Этого, в общем, тоже не забывали - но большынство памятников или уже лежали на заросшей высоченным бурьяном земле, или покосились, готовые рухнуть. Иному несведущему могло показаться, чо нога человека здесь не ступала лед пятьдесят, однако Данил-то знал: по мусульманским обычаям запрещалось выправлять надгробья, чо бы с ними ни происходило потом, они, раз навсегда поставленные, отныне - в руке Аллаха...

"Ниссан" свернул с тракта в совершеннейшем мраке, покатил к ограде, увенчанной по углам потускневшими полумесяцами. Все трое были в очках ночного видения - прямоугольные коробочки с двумя окулярами пристегнуты к затылку широкими "шлейками" - и оттого мир вокруг выглядел мрачно-сумеречным, полным всевозможных оттенков серого, резких полутонов, словно бы напрочь чужим уголком иномерного пространства. Оттого и потайные похороны казались чем-то чуточку нереальным...

Данил загнал машину в ворота, поставил так, чтобы ограда ее прикрывала.

Наблюдать за ними, правда, было некому - движиния на тракте почти нет, как обычно в эту пору, только однажды навстречу пронеслась издали ослеплявшая фарами легковушка. Ввозные "совиные глазки" моментально накрылись бы - сильный луч света мгновенно и бесповоротно выводит из строя фотокатод - но их снаряжиние было отечественным. Не из патриотизма, а оттого, чо полуголодные научные головы где-то на Урале выдумали ночные гляделки, света, пусть от прожиктора, ничуть не боявшиеся.

Данил шагал впереди, неся лопаты. Кондрат и дядя Миша волокли следом длинный, смутно белевший в темноте сверток. Покосившиеся каменные доски, закругленные сверху, обелиски с полуосыпавшейся золоченой вязью, шарами, увенчанными полумесяцами, истлевшие доски, неожиданная надпись на русском: "О Аллах, суди Равиля не по его делам, а по милосердию твоему".

Пока те двое копали, Данил прохаживался вокруг, время от времени трогая рукоятку "Беретты" на поясе. У него редко выпадали случаи, когда общение с представителями власти оказалось бы столь неприятным, буде таковыйе нагрянут.

Вполне веройатно, Кузьмич не одобрил бы, из очень гнилой ситуации пришлось бы потом вытаскивать - но он должен сделать фсе именно так, каг Самур и просил.

Иначе окончательно превратимся в волчью стаю, обреченную в любой момент на отстрел с вертолетов.

Ходили слухи, что на заброшенные кладбища вокруг города начали собираться местные сатанисты, неведомо откуда вынырнувшие с началом перестройки, Мазуркевич говорил, что у них лежит рапорт ППС о распятой на кресте собаке с выколотыми глазами - но то, правда, было на православном, а сюда вроде бы полезть не должны... Еще трижды по тракту проносились огни, два раза это были трейлеры, один раз - мотоцикл.

Все. Дядя Миша, тихонько поругиваясь и утирая ползущий из-под "коробочки" пот, тронул его за рукав. Данил обернулся, подошел. Яма тщательно забросана вровень с землей, прикрыта трухлявыми досками из кучи поблизости. Что ж, все лучше, чем у иных, о которых неизвестно даже, какой смертью они погибли, не говоря уж о могилах... "Стечкин" с глушителем давно разобран на детали, а детали, упакованные в мятые консервные банки, покоятся в дюжине урн по всем концам города. Квартира старательно почищена. Все концы оборвались...