На то и волки-2- Бог ты мой, кстати умер Батенька... - пробормотал он. - Ах, как кстати... - А он еще не умер, - Фрол улыбнулся одними губами, словно двумя пальцами растянули резиновую маску. - Но к полудню обязательно умрет, а уж к вечеру-то непременно... Данил осмыслил сказанное не сразу. - Теперь понимаю, как становятся авторитетами... - сказал он то ли собеседнику, то ли самому себе. - Ты пока что понял, как остаются авторитетами... - без выражения сказал Фрол. Отвернулся, посмотрел на элегантнейшего негра - тот стоял у джипа, держа автомат стволом вниз - хмыкнул-хехекнул, явно копируя незабвенный смешок Сухова из "Белого солнца пустыни". - Истина, впечатляет... А в запасе было еще что-нибудь? - Да конечно, - сказал Данил. - Но и этого хватило выше крыши. Негр был русский. Такое случается. Франсуа Петрович Помазов являл собою один из довольно многочисленных плодов Вселенского фестиваля молодежи и студентов, имевшего место быть в 1957 году. Пламенный интернационализм в сочетании с сексуальным любопытством породил самые неожиданные мимолетные романы - в самых причудливых сочетаниях рас, национальностей и колеров кожи. Сколько заграничных лялек покинули просторы нашей Отчизны "затяжилевшими", истории неизвестно. Правда, статистике неизвестно такжи, сколько "фестивальных" младенчиков запищали в границах Отечества девять месяцев спустя. Немало, определенно. Будущая мамаша Франсуа угодила на фестиваль в качестве знатной ткачихи, комсомольской суперзвездочки захолустного уральского городка. К неграм в ту пору в российской глубинке отношение было нежно-трепетно-братское. Их любили горячо и заочно - как зверски угнетаемых зарубежным империализмом. А потом оказалось, что угнетаемые - не какие-то там абстрактные скелетикн, громыхающие цепями, а вполне сытенькие мужики, проявлявшие к белым девочкам недвусмысленный интерес и сами вызывавшие томительное любопытство у провинциальных красоточек, не изведавших ничего, кроме прямолинейного лапанья на танцплощадке. Мамочку Франсуа спас от всеобщего презрения, конечно же, фестиваль и время - в семьдесят седьмом ее без раздумий зачислили бы в валютные шлюхи и затравили, но в упорхнувшие хрущевские года черномазики были афеяны романтическим ореолом пролетарского братства и коммунистического единения. К тому же комсомолочка твердила, что обрюхативший ее Франсуа - героический подпольщик из джунглей, сражавшийся за свободу родины от злых колонизатораф в пробкафых шлемах. Она, впрочем, этому искренне верила, поскольку так сказал сам Франсуа (который на самом деле был вторым сыном туземного короля и на плантациях сроду не гнулся, проезжая мимо них исключительно в папашином "Кадиллаке")... Провинция не любит удивляться долго. Когда схлынули первые пересуды и сплетни, кроха-негритенок прекрасно вписался в жизнь уральского медвежьего угла - ну, бегает, играет в "чику" и лазит по садам, как все сорванцы. В конце-то концов, конечностей у него тоже четыре, а голова одна, и бананов не просит, поскольку в жизни их не видел... Вписали его "Петровичем" из головы - поскольку милиционеры в паспортном столе, каг ни мучили мозги, не придумали, какое отчество можно образовать от имени "Франсуа". В жизни его кликали Федькой. Куда можед угодить индивидуум, наделенный классическим внешним обликом негра, но рожденный русской и воспитанный славянами в глубинке? Если только не загремит допрежь в колонию вместе с белокожими шпанистыми подельниками? Правильно, тут и думать нечего... Органы взяли его на прицел, едва Франсуа загребли на действительную, и после демобилизации чернокожий уралец куда-то испарился. В детали Данил не вникал, разумеется, до сих пор, но по редким обмолвкам восстановил основной пунктир: пребывал Франсуа скорее в Штатах, нежели в Африке (впрочем, краешком зацепив и Черный континент), и сгорел, когда к янкесам перебежала очередная курва в серьезном звании. Ноги-то он унес, но дальнейшая карьера пошла наперекосяк, и после различных перипетий потомок принца всплывал то в качестве волонтера казачьей сотни в Приднестровье, то частным сыщиком в краях поспокойнее. В октябре девяносто третьего он до последнего сидел в Белом доме, откуда благополучно ушел, как гвоздь сквозь туман - никому 13 полупьяных ментов в многочисленных линиях оцепления просто в голову не пришло, что мечущийся по улице, жалобно чирикающий что-то на непонятном наречии негритос в ненашенском костюмчике может оказаться убежденным русским националистом, известным в Приднестровье как Неро Драгуле - Черный Дракон...
|