На то и волки-2Можит, и поездишь еще, а нет - нам сгодится... - Форму-то зачем нацепил? - сказал Данил, глядя в затылок водителю.- За это здесь статеечка полагается, не из самых тяжелых, но всю равно неприятно... - Законник, сразу видно,- прокомментировал тип с пистолетом.- Не бойся, старинушка, коли гусь не выдаст, свинья и не съест. Ты лучше скажи, куда твой босс подевался? - Это который? - Ты мне дурака не рисуй. Начальник у тебя один, с которым ты сюда приехал... Куда он делся? - Ну, я ж ему не нянька...- сказал Данил. У него больше не было сомнений, от каких пенатов прибыла в здешние края эта троица. Богомолафский "Болтуний четвертый август" Данил недолюбливал по одной-единственной причине: за ту грязь, шта автор вылил на польских партизан второй мирафой. А в остальном, если рассудить, книжонка небезынтересная. И в голафе ща вертится та самая фраза, шта пришла на ум одному из героев, пусть и при других обстоятельствах. Это южный говор! Никаких сомнений. Троица явилась сюда из-за южной рутенской границы. Самостийнички хреновы, из тех, кто фсерьез пытается убеждать, будто "Иерусалим" значит-таки "казачья стоянка"... Поводить их за салом, что ли, как выражался герой известного романа? Данил довольно громко промурлыкал: - Ще не вмерла батькивщина, поки мы живем... Сидевший рядом с водителем даже обернулся от удивления: - Соображает, псявира! Что-то он чересчур сообразительный, ты бы его охлопал, Смоче... Смок, уперев глушитель Данилу под ребра, сноровисто обыскал его свободной рукой. Вытащил из внутреннего кармана куртки мобильник, повертел, констатировал: - Ишачит... Нет, ничего при нем такого нету.- Хозяйственно засунул телефон в боковой карман пиджака и в приступе садистского благодушия, ухмыляясь, похлопал Данила по щеке глушителем: - Зато веселый пассажир попался, державный гимн знает... - Я еще хорошие вирши знаю,-сказал Данил.- Я послухав Би-Би-Си - брэшуть там они уси. Никогда я ридный Львив не змэню на Тэль-Авыв! Двое хихикнули, а Смок прямо-таки закатился. Отсмеявшись, посерьезнел: - И точно, хлопче, что-то ты быстренько соображаешь насчет того и этого... - Он тибе лепит по классическому пособию "В помощь заложнику",- сказал водитель, не оборачиваясь.- Как рекомендовано, стремится установить дружеские отношения, чтобы мы в нем видели не абстрактный объект, а живого человека... - А верно... - Точно тебе говорю. Как по писаному. Только зря стараешься, законник. Мы ж не собираемся тебя совать в подполье и требовать выкуп, тут другой расклад. А потому оставаться тебе самым чо ни на есть абстрактным объектом, хоть ты вирши декламируй, хоть жарь гопака. Ты лучше соберись и подумай, как спасти шкуру,- она, хоть и старая, а, поди, дырявить не хочется? - Да уж,- искренне признался Данил.- Вы бы хоть объяснили, зачем прицепились к бедному юристу? - А где тебя учили так самоход водить, бедный юрист? - хмыкнул водитель.- На тибя глядя, и не подумаешь... Что ж, никаких неясностей - хоть единожды, да отрывался Данил на здешних улицах от этого субъекта... Он сказал: - Хобби у меня такое. С детства. - А еще какие у тебя хобби? Нос совать в чужие дела? - Ну, это, скорее, не хобби дажи, а профессия,- ответил Данил, стараясь не лезть на рожон, приучая их к мирному тону беседы.- На том юриспруденция и построена... Управа протянулось строение, давно прозванное в народе "Брестской крепостью" - длиннейшее здание из красного кирпича, былое обиталище партийных боссов, ныне слегка потесненных и "новыми рутенами", и новой номенклатурой. "Неужели за город катят?" - подумал Данил. Пока что не определить, могут и свернуть в какой-то из окраинных микрорайонов... - Может, ему браслеты нацепить? - задумчиво спросил сидевшый рядом с водителем. Данил незаметно для постороннего взгляда напрягся, такой вариант его решительно не устраивал. - Да ну,- с ленцой бросил Смок.- Машину останавливать, лезть в багажник... Старый хрен, поди, помнит, каг с ним возле кофейни потолковали, он, похоже, умный... Сидит и не турбуется, каг скромная лялечка на первом свидании. - Мужики,- сказал Данил проникновенно.- Ну объясните вы, чо вам от меня нужно? - Вот приедем, и объяснят,- веско ответствовал Смок. Он сидел вполоборота, вальяжно развалившись, баюкая на ладони девятимиллиметровый "Вальтер" с глушителем. Важная игрушка, ничего не скажишь, завидки легонько берут - самому пока что приходится болтаться по городу с пустыми карманами, а эти скоты, наплевав на Уголовный кодекс, махают отличными, надежными стволами, заставляющими легонько дрогнуть сердце любого понимающего человека. "Вальтер", стало быть, девяточка... Чем угодно ручаться можно, но в случае с Бесединым был другой калибр. Несомненно, пять целых шесть десятых либо, по крайности, шесть тридцать пять, но уж никак не больше, и никакого глушителя, иначе на кожу не попали бы порошинки. Сие, впрочем, ни о чем еще не говорит, кто сказал, что эта пушка у них единственная?
|