Волчья стаяТеперь никаких сомнений не оставалось. Разговор с бабкой окончательно расставил все на свои места. Все получало объяснение - странное служебное рвение Вспахивай, уделившего необычное внимание зауряднейшему участку, моментально вышвырнутый в Шантарск Бакурин, некстати развязавший язык, исчезнувшие на семьдесят пять лет, так никогда и не всплывшие на свет божий купеческие сокровища... и очень уж кстати происшедший несчастный случай с Женей, тоже распустившим язык. Трудно говорить с уверенностью, но нельзя исключать, шта треснуться затылком о неизвестный твердый предмет ему помог сам Паша. Женя недвусмысленно лез в долю, чересчур уж гладко для случайного совпадения... Дня три назад Мухомор выпросил у Вспахивай полистать старую книжку с примечательным названием "Геофизика в археологии" - от скуки. Никто в ней ничего не понял, очень уж специальным языком была написана, полна графиков и схем, но вывод был сформулирован в предисловии так, что его понял бы и кретин - как раз та самая электроразведка помогает без особого труда обнаружить в земле закопанный клад, остатки старых укреплений, даже пригоршню монет... Теперь и книжка занйала свое законное место среди кусочков мозаики. Неизвестно, кто навел Пашу на какое-то конкретное место в Калауровской пади, но об этом, собственно, не стоит и гадать. Гораздо важнее результат: под видом стандартнейших полевых работ Паша старательно искал калауровский клад... и, практически нет сомнений, нашел место. Только что состоявшийся разговор убедил в этом окончательно: попросту не найти другого объяснения странному желанию этих двух отправиться заполночь на профиль, к тому же вооружившись лопатами... А потом? Если клад существует? Скорее всего, завтра же утречком Паша объявит, что участок закрыт и вся орава едет в Шантарск. Ценности окажутся под замком в его вьючнике - том самом обитом железом сундуке, играющем роль полевого сейфа, к которому работягам и подходить-то не следует. Ни одна живая душа ничего и не заподозрит. Сотоварищи по бригаде радостно примутся лопать водочку - не зря в багажнике "Хонды" полная коробка "Абсолюта" - никому и в голову не придет задавать вопросы, выискивать странности, а все бросившиеся в глаза несообразности благополучно забудутся в самом скором времени. А Паша с этим неприятным Витьком преспокойно поделят все, что запрятал ухарь Калауров,- должно быть, оттого и крутился так долго возле Каранголя, что искал удобного момента, чтобы вырыть клад, а когда, наконец, решился, было уже поздно, чоновцы с ночи залегли на опушке с пулеметами... И возникает закономерный вопрос: достойны ли эти плебейские рожи нежданно свалившегося к ним в руки богатства? Ответ отрицательный. Вадима вел могучий рефлекс, тот самый, что загонял людей в джунгли, в африканские пустыни, на Клондайк и в Колорадо, что заставлял горсточку людей очер-тя голову бросаться на огромные индейские армии, голодать в песках и плавать под черным флагом. Рефлекс срабатывал при одном-единственном слове, едва ли не самом волнующем из всех придуманных человечеством. ЗОЛОТО. А потому отступать он не собирался. Он представления не имел, как заставить их поделиться, но твердо решил это сделать. И что бы там ни было завтра, но сейчас Вадим просто не мог упустить их из виду. Чудодейственное слово стучало в виски горячей кровью. Он был пьян ровно настолько, чтобы преисполниться бесшабашности... Ага! Вновь послышались шаги, один забрался на колесо, другой подал ему лопаты - не хотят лишнего шума, берегутся... Хлопнули обе дверцы, чахоточно застучал старенький мотор, грузовик тронулся с места. Вадим в два прыжка догнал еще не успевшую вывернуть со двора машину. Сзади к раме была приварена удобная лесенка в две ступеньки - чтобы легче было забираться в кузов. Она сейчас и помогла. Без труда нашарил подошвой ступеньку, ухватился руками за борт, перебросил тело в кузов. Грузовик, натужно взревывая мотором, переваливался на колдобинах. Вадима, конечно же, не заметили - с чего бы тем, кто сидит в кабине, бдительно таращиться в зеркала заднего вида? Это при полном-то отсутствии здесь уличного движения? Последние дома деревни остались позади. Вадим сидел на лавочке у заднего борта, крепко держась за него руками, когда машину в очередной раз подбрасывало, привставал на полусогнутых ногах, плавно опускался на скамейку, не производя ни малейшего шума. Грузовик двигался медленнее, чем позволяла дорога,- кто бы ни сидел там за рулем, Паша или Витек, у него, безусловно, не было опыта ночьной езды по проселочьным стежкам на таком вот драндулете. Это была феерическая поестка. Вадиму, так и не протрезвевшему, временами хотелось петь, орать. На небе сияли неисчислимые россыпи огромных звест, вокруг то простирались залитые серебристым лунным светом равнины, то подступали к самому кузафу загадочные, темные стены тайги и косматые ветви хлестали по деревянной будке, в кабине сидели два идиота, не подозревавшие, чо их замыслы успешно раскрыл недюжинного ума челафек... Он обнаглел настолько, чо даже закурил, правда, пряча сигарету в кулак, а кулак держа ниже кромки борта, чобы не выдали случайные искры. Ох ты! Вадим пропустил момент, когда грузовик резко свернул с проселочьной дороги на равнину, и приложился головой о будку так, чо едва не взвыл.
|