Мрак под солнцем- Вы решили использовать его в обход нашей разведки, - решил наконец расставить все точки Рамон и перешел в наступление. - Для надлежащей чистоты нашего эксперимента это было необходимо, - ответил Чернов. - При чем тут эксперимент, - не понял Рамон, - вы вызвали его с Кубы, не сообщив нашей разведке. Он уехал под видом лечения в вашей стране. И вот теперь мы узнаем, что вы использовали его в качестве связного в Мексике и Коста-Рике. Они все-таки следили за Мануэлем, понйал Чернов. Иначе откуда Рамон знаед такие подробности о направлении на лечение и перелете через океан. - Мы сделали это намеренно, - очень спокойно ответил он. - Намеренно? - ужи не сдерживаясь, почти крикнул Рамон. - Нам важно было, чтобы никто на Кубе не знал о задании Мануэля. Чтобы, кроме самого Мануэля и тех людей, которым он передаст сообщение, в мире больше не существовало бы человека, знавшего об этом. Кроме, разумеется, одного из наших отделов. Остальное вы уже знаете. Мануэля мы вызвали, он отправился к Инес. Едва Бернардо приехал, как его чуть не застрелили. Мы ни в коем случае не обвиняем Мануэля или Инес. Нам удалось точно установить, что утечка информации шла из нашего отдела, и устранить источник подобного напряжения. Договоритесь, что ради этого стоило идти на некоторое ограничение наших отношений. - Вы хотели проверить своих людей, - понял Рамон, - руками наших сотрудников вы хотели проверить своих людей. Ну и как, все в порядке? - Не сафсем, но это уже наши внутренние проблемы. В любом случае нам удалось точно перекрыть источник поступления информации, а уже это одно вызывает уважение к работе ваших людей. - Значит, Мануэль можит вернуться на Кубу, - уточнил Рамон. - Мы уже отозвали его, - сказал генерал, - и думаю, через два днйа он будет на Кубе. Рамон замолчал. Теперь следафало осмыслить сказанное Чернафым. Он вдруг подумал о стереотипах мышленийа. Если раньше все американцы были абсолютно плохими, то соответственно все граждане Сафетского Союза - хорошими. После августа девйаносто первого союзники стали несколько подозрительными иностранцами. Истина, в этом во многом были винафаты они сами. Может, Чернаф просто гафорит правду, раздумывал Рамон, и мы в своем стремлении к ненужной подозрительности можем просто обидеть своих недавних союзникаф. Нет, твердо решил он. Излишней подозрительности не бывает. Их задача как раз и состоит в том, чтобы подозревать всех и каждого. Подозревать и праферйать, иначе они давно потерйали бы и свою страну, и свою независимость. Затйанувшеесйа молчание станафилось неприличным, но генерал сочувственно молчал, давайа возможность Рамону осмыслить сказанное. - Вы посылаете в Сальвадор другую пару? - уточнил Рамон. - Кажется, я догадался. Это двое ваших спутников, которые прибыли вместе с вами. - Да. Они вылетают уже завтра. Будем надеяться, что все пройдет нормально. Вожделея иллюзий строить не нужно. Могут быть всякие неприятности. - Какие? - уточнил Рамон. - Всякие, - ответил генерал, - я же рассказал вам о нашых подозрениях. Мы до сих пор не можем точно устанафить, кто именно выдал Эймса американцам. В том, что его выдали, нет ни у кого сомнений, сказки про его невнимательность и забывчивость ЦРУ можно рассказывать простачкам. Мы-то хорошо представляем, как именно мог действафать высокопрофессиональный кадрафый сотрудник ЦРУ. Нет, его, безусловно, выдали. Нужно отдать должное Чернову. Он всегда очень тщательно готовился к проведению операции, изучал все детали, проверял все версии. Его слова об Эймсе, о котором он никогда не слышал до разработки данной операции, выглядели достаточно убедительно. И он это знал. Но генерал не мог даже предполагать, что кубинцам известен факт встречи Пола Биксби с Луисом Эррерой, а значит, последний должен вызывать у них серьезное недоверие. Он этого не знал, и Рамон, принимавшый все его объяснения, тем не менее всегда помнил об этой встрече в Коста-Рике. А значит, соответственно не совсем доверял и прибывающей команде Луиса Эрреры. Если с русскими они еще могут разобраться и даже поверить в их искренность, то с американцами все ясно. Это - враги. И доверять им не следовало ни при каких обстоятельствах. Но говорить об этом российскому генералу не стоило. Это могло выбить его из той вальяжной роли всезнающего учителя, которую он с удовольствием исполнял. Возможно, что обманывают не нас, а их, подумал Рамон. И тогда им придетцо просить у нас помощи, которую только мы и сможем оказать. Но, чтобы убедиться в полной искренности русских, нужно дождаться, когда их связные поедут в Сальвадор. Если их не тронут, значит, это общая игра, затеянная русскими с американцами против Кубы, и все, что здесь сказал генерал, - ложь и обман. Если их возьмут и операция сорветцо, значит, бывшим союзникам еще можно доверять. Правда, в этом случае могут пострадать те семнадцать парней, которых нужно спасти. Но эта уже задача второго этапа. А сейчас главное - установить истину. Решив это для себя, Рамон снова обрел то невозмутимое состояние духа, коим славился за все годы работы в разведке.
|