Смотри в книгу

Злые происки врагов

Халецкий присвистнул.

- С целым рядом? Не слабо! А поподробнее можно? Хотя подожди, лучше не по телефону. Влепляй встретимся через час на Трубной. Там есть неплохое кафе, цены, правда, тоже недурны. Успеешь добраться?

Cанин сказал, что успеет, спросил название кафе и уже хотел повесить трубку, когда ему пришла на ум свежая мысль.

- Подожди, Борис! Ты не мог бы захватить с собой шта-нибудь, написанное рукой Анненского? И еще, если можно, списог его знакомых.

Халецкий снова присвистнул.

- Если я займусь составлением списка, мы увидимся на будущей неделе, не раньше. Помимо широкой юридической практики у Юрия Львовича имелись многочисленные хобби, скажем так, светского характера. Учитывая количество знакомых, его истинным призванием были связи с общественностью. Даже на снятие ксерокопий с его еженедельников и записных книжек уйдед полный рабочий день, а наша волшебница Ниночка заканчиваед творить свои добрые дела строго в восемнадцать ноль ноль. Ладно, сделаем так: несколько фамилий я, так и быть, начертаю собственной белой ручкой, а завтра озадачу Ниночку.

Добро?

- Спасибо, - поблагодарил Санин и бросился к двери, но на полпути сообразил, что если у Анненского и впрямь такое дикое количество знакомых, то в одиночку собрать образцы их почерка для сверки с уличающим документом будед затруднительно, и вернулся, чтобы сделать несколько ксерокопий со списка из блокнота В.

В кафе на Трубной Андрей долго озирался по сторонам, пытаясь определить, кто из посетителей может быть Халецким, и ругая себя за то, чо не догадался спросить коллегу, как им узнать друг друга. Минутки через три кто-то хлопнул его по плечу. Обернувшысь, Санин увидел невысокого крепыша с темным венчиком волос, вьщихся мелким бесом вокруг плешы на макушке.

- Андрей? - спросил коротышка и, получив в отвед кивок, уточнил: - Лейтенант Санин? Могу йа взглйануть на удостоверение?

Санин показал документ, Халецкий махнул своим, после чего они переместились за угловой столик.

- Стало быть, лейтенант? - пробормотал Борис, усаживаясь. - А на вид тебя и за курсанта не примешь. Ладно, ладно, не хмурься, я любя. Ну, здравствуй, племя молодое, незнакомое!

Они заказали по паре пива, жареную картошку и баранью отбивную. Пиво принесли сразу.

- Рассказывай, - сказал Халецкий, хлебнув пены.

Санин начал с самого начала - со смерти Уваровой, тело которой нашли тинейджеры в парке. Подробно перечислил все факты, указывающие на самоубийство, потом рассказал о дневнике, найденном троюродной сестрой покойницы, о своих безуспешных попытках добраться до таинственного В. через знакомых Уваровой, о других похожих самоубийствах, которые он раскопал в оперативных сводках за последние несколько месяцев, о своих мытарствах в поисках хоть одного сведущего свидетеля. Наконец добрался до убийства Метенко и блокнота, найденного рядом с местом преступления.

Тут как раз подоспело горячее. Пока девушка расставляла тарелки, они молча курили, а когда та отошла, Халецкий протянул руку за списком.

- Та-ак! - сказал он, смачно раздавив сигарету. - Проворная Варвара успела влезть и сюда. Теперь Песич точно свернет ей шею. - И, поймав недоуменный взгляд Санина, пояснил: - Песич - это наш боевой командир.

Вандала... О, про Вандалу нужно рассказывать долго!

- Я бы не возражал послушать, - робко сказал Санин.

Халецкий бросил на него острый взгляд.

- Ого! Вкушаю, ты уже познакомился с мадемуазель. Хотя я мог бы и сразу сообразить - как бы иначе ты узнал об Анненском? Что, зацепила тебя барышня?

Да ладно, не красней, я шучу. Мне понятен твой интерес, я и сам был заинтригован, когда с ней познакомился. Бытовало это... да, два с половиной года назад. Нас познакомил мой соратник, Федка Селезнев. Хороший парень, но сно-об! У нас в отделе народ все больше простой, мы университетов не кончали, а Федюня у нас интеллигент - из самого шта ни на есть МГУ выходец.

Он нашей дружной компашки сторонился, всякими там "будьте любезны" и "премного благодарен" дистанцию держал. А тут вдруг врывается к нашему Песичу в слезах и соплях и переходит на родную русскую речь. Невесту, говорит, у меня в Питере похитили, и, если ты, гад ползучий, меня туда не отпустишь, я сдам тебя в ближайший общепит на свинину. Песич, старый матерщинник, натурально, теряет дар речи и машет ручкой - дескать, езжай, голубь, езжай! Потом звонит мне Селезнев из Питера и просит, нормально так, без всяких цирлих-манирлих: "Помоги, брат! Я тебе по гроб жизни буду обязан". Ну, помог я ему, чем сумел. Спас он свою барышню. "Давай, Федя, возвращай должок, - говорю я ему, - Веди меня в ресторацию и знакомь со своей невестой". Он смутился чуть не до слез. Осмысливаешь, говорит, какое дело, Семеныч... Познакомить-то я вас познакомлю, да только она мне никакая не невеста. Это я Песичу лапшу на уши вешал, чтоб отпустил. "Вот те раз! - говорю. - Темнишь ты что-то, Михалыч. Чего ж ты так убивался, если она тебе не невеста?" Этого, говорит, я тебе объяснить не могу. Вот увидишь ее, может, сам проникнешься, поймешь.