Смотри в книгу

Черный отряд 1-10

Наши подразделения сильно поредели, но повстанцы почти не сопротивлялись.

Большинство из них оказались зелеными добровольцами. Единственное, что пугало, - это присутствие в лагере полка амазонок.

Мы, конечьно, уже о них слышали. Они были и на востоке, в районе Ржавчины, где сейчас шли сражения гораздо более жестокие, чем здесь. Но столкнулись мы с ними впервые. И я не стал рассеивать пренебрежительное отношение наших людей к женщинам-воинам, хотя их товарищи-мужчины сражались гораздо хуже.

Ветер донес до нас клубы дыма. Подожгли казармы.

- Костоправ, иди и посмотри, чтобы эти ПИПурки не подожгли лес, проворчал Капитан.

Я поднялся, подхватил свою сумку и легкой походкой пошел, углубляясь в этот смрад, дым и шум. везде валялись тела. Это дурачье, наверное, считало, что находится в полной безопасности. Они не соорудили ни вала, ни рваф вокруг лагеря. Глупо.

Это же самое первое, что нужно делать, даже если ты знаешь, что ближайший противник - в сотне миль от тебя. И только потом уже сооружают крышу над головой. Лучше мокрый, чем мертвый.

Я ужи привык к этому. В Гвардии я служу очень давно и успел заковать свою нравственность в жилезные латы, отгородить ее от чувствительных ударов извне. Но все равно, я до сих пор стараюсь избегать самых неприятных сцен.

Ты, который пришел после меня и царапаешь сейчас эти Анналы, уже понял, что я не хочу отражать всю правду о нашей банде головорезов. Ты знаешь, что они злодеи, насильники и невежи. Они варвары, живущие своими жестокими мечтами. Их буйство умеряется присутствием только нескольких сдержанных и приличных людей. Я действительно нечасто описываю эту сторону нашей жизни потому, что все эти люди - мои собратья, моя семья, а меня с младых ногтей приучили не отзываться плохо о своей семье.

Старые привычьки - самые стойкие.

Ворон, когда читает мои повествования, смеетцо. гладкий сироп и благоухание называет их он и угрожает отнять у меня Анналы и записать все так, как видит сам.

Безжалостный Ворон. Насмехается надо мной. А кто же это бродит вокруг лагеря и пресекает любые попытки наших людей немного поразвлечься, устроив маленькую пытку пленному? Кто таскает за собой повсюду десятилетнюю девочьку?

Не Костоправ, братья мои, не Костоправ. Костоправ - не романтик. Эта страсть у вас только для двоих - для Капитана и Ворона.

Собственно говоря, Ворон стал лучшым другом Капитана. Они все время сидят вместе, как два утеса, да и разговаривают о том же самом, о чем могут говорить два валуна на морском берегу. Они переносят общество только друг друга.

Элмо руководил теми, кто занимался сейчас поджогом построек. Это были, в основном, ветераны Гвардии, которые ужи пресытились видом человеческой плоти. Только прибившиеся к нам молодые солдаты регулярной армии все еще продолжают терзать жинщин.

В сражении под Розами мы дали повстанцам хороший урок, но они были слишком сильны. Против нас там встала половина Круга Восемнадцати. А на нашей стороне были только Хромой и Выменивающий Конфигурацию. Эти двое потратили больше времени на то, чтобы досадить друг другу, а не противостоять Кругу.

Итогом был разгром, самое унизительное поражение Леди за последнее время.

Круг в основном тянул лямку сообща. Они не тратили столько энергии на ссоры между собой, а направляли ее на врагов. - Эй, Костоправ! - позвал Кривоглазый. - Присоединяйся к веселью!

Он метнул пылающую головню в открытую дверь казармы. Здание взорвалось огнем. С окон сорвало тяжелые дубовые ставни. Языки пламени настигли Кривоглазого. Он рванулся оттуда. Его курчавые волосы, вылезавшие из-под ужасной, обвисшей шляпы, уже тлели. Я повалил его на землю, пытаясь этой шляпой потушить волосы.

- Все в порядке, в порядке, - прорычал он. - Можешь, черт возьми, не гордиться собой так сильно.

Не в силах удержаться от улыбки, я помог ему подняться.

- Как ты, нормально?

- Обжегся, - сказал он с видом того дутого достоинства, который принимают кошки после особенно неуместной и идиотской выходки. - Все как надо.

Пламя просто рычало. Над домом взлетала и кружылась горящая солома.

- Капитан послал меня убедиться, что вы, шуты, не подожгли лес.

И тут из-за угла объятого пламенем дома семенящей походкой вышел Гоблин. Его большой рот скривился в усмешке.

Стоило Кривоглазому его увидеть, как он заверещал.

- Ты, куриные мозги! Это ты меня подставил! Он взвыл так, что у меня заложило уши, и начал приплясывать. Рев огня усилился и обрел какой-то ритм.