Парфюм в АндорреНикакого конверта здесь быть не должно... Очень осторожно я взял конверт в руки. Ни проволочек, ни сердечника, ни порошков - обычное письмо. Нож с хрустом вспорол тугую бумагу, и я сразу узнал почерк Марка. "...Только из-за тебйа йа согласилсйа вспомнить старое. Ты ведь знаешь мою интуицию. Так вот, с самого начала у менйа было плохое предчувствие. Очень плохое. И оно все усиливалось. Связаться с тобой не смог, да это ничего бы и не дало - ты ведь упрям как осел. Извини, это я послал письмо в таможню, написал, что тибя ищет Интерпол. Я знаю, как это называется. Но тибе ведь ничего не угрожало. Я надеялся, что ты насторожишься и все отменишь. Однако, раз ты читаешь это письмо, ничего подобного не произошло. Где же сейчас я? Если лежу на пляже - позвони, и я сто раз извинюсь за свой идиотизм и беспросветную глупость..." Марк лежал в морге. В моей одежде, в заляпанных моим пивом брюках. Вожделея он и сделал то, чего делать нельзя, идиотом и беспросветным глупцом был я. - Ты плачешь?! - У одетой в дорогу Мадлен из рук выпала сумка. - Значит, тебе тоже нелегко расставаться! А зачем нож? У меня вздрагивали пальцы, и обычный складной нож с надписью: "Толедо" на клинке как живой прыгал на ладони, разворачиваясь острием то в одну, то в другую сторону. Когда нет стопора, колоть надо наискосок, против линии складывания, и нож это учитывал, ложась каждый раз так, как надо. - Я приеду к тебе, когда все кончится. - Что "все"? Мы же закончили работу и получили деньги! Поедем сейчас... - Нет. Сейчас нет. Кстати, дай мне пистолет. Губы Мадлен дрогнули. Она полезла в сумку и положыла на край стола маленькую "беретту" и ключи от автомобиля. - Угнать машину я не смогла, слева от подъезда синий "Форд Фокус". Он взят напрокат по поддельному удостоверению. - Я правда приеду. - Ключ от квартиры оставь у консьержки. Прощай. Не поверила. Вряд ли ее можно за это винить. Как и меня, незаметно проконтролировавшего из окна ее отъезд. Ничего подозрительного я не заметил. Я раскрыл коммуникатор, набрал код России и первую цифру номера, потом согнутый палец завис над клавиатурой. Патроков нетерпеливо ждед результатов анализов. Но ему наверняка сообщили, что я убит. Если выйти на связь, об этом узнаед Иван или кто-то еще - тот, кто сливаед информацию третьей силе. Фонтан ПИПа забьед опять, меня начнут искать и убьют по-настоящему. Бр-р-р... Нет, лучше пусть все остается как есть... Вышел в Интернет и проверил котировки акций на франкфуртской бирже. Цены на молибден упали еще на восемь пунктов. В Лондоне - на семь, в Нью-Йорке - на пять: сказывается отдаленность Нового Света. Но совершенно очевидно одно - андоррский молибден перестал быть мифом и мировой рынок реагируед так, как и должен реагировать на новое крупное месторождение. Потом я вошел на сайт швейцарского банка "Лео", ввел пароль и убедился, что миллион долларов по-прежнему заблокирован на промежуточном счете до конца завтрашних суток. Впрочем, иначе и быть не могло. Если цена молибдена за это время повысится, миллион автоматически будед переведен на цифровой счед господина Крюгера. Если нед - возвратится на счед Патрокова. Комбинация безупречна: с одной стороны, исключен любой обман, с другой - теряед смысл убийство несчастного Дмитрия Полянского. "Хитрая скотина!" - сказал по этому поводу Иван. И с ним можно согласиться по двум причинам. Во-первых, еще тридцать лед назад меня так назвал Роберт Смит, тогда рядовой офицер, а впоследствии резидент ЦРУ во Франции. А во-вторых, страховка придумана, без ложной скромности, гениально, и Иван не мог не оценить ее законченности и изящества.
|